Из биографии Михаила Шибанова мало что известно, пожалуй, даже меньше чем обо всех других знаменитых русских художников XVIII века. Его работы появились около 1770 годов, первыми его работами были портреты. Михаил Шибанов художник портретист, художник реалист, новатор в бытовом жанре, написавший произведения на сюжет из жизни крестьян, что в те времена не дало ему успеха.

В 1770-1780 годы русский художник обучался в Академии художеств, в классе бытовой живописи.

В 1774 году Михаил Шибанов написал произведение бытового жанра, картину «Крестьянский обед», а в 1777 году – «Празднество свадебного договора». Картины отличаются высоким мастерством исполнения, сложная многофигурная композиция, раскрыта психология сцены. По этим картинам можно понять насколько тонко и точно художник видит окружающий его мир, мир простых крестьян. Картина «Крестьянский обед» - это этюд с натуры, передающий живость картины. Картина «Празднество свадебного договора» являет собой полноценную картину, с продуманным типажом героев. Эти картины выполнены в стиле реализма, с его торжественностью и праздничностью, декоративным построением композиции.

Михаил Шибанов состоял при знаменитом вельможе Екатерины II – Потёмкине. Так художник получал заказы от знатных особ и самой императрице.

В 1787 году в Киеве М. Шибанов написал портрет императрицы Екатерины II и генерала Дмитриева-Мамонова. По приказу Екатерины II благодаря Джорджу Уокеру сделана гравюра портрета государыни, однако, она не считает М. Шибанова достойным живописцем. В письме Гриму императрица упоминает имя другого художника - Жаркова.

• Празднество свадебного договора

• Крестьянский обед

• Портрет Екатерины II в дорожном костюме

• Портрет графа Александра Матвеевича Дмитриева-Мамонова

Михаил Шибанов (отчество и год рождения неизвестны, родился в селе Мясоедово - умер после ) - русский художник второй половины XVIII века , живописец из крепостных крестьян. С 1783 года - «вольный живописец». Портретист, иконописец, зачинатель крестьянского бытового жанра в русском искусстве.

Наиболее известные произведения

• Крестьянский обед (1774, ГТГ)
• Празднество свадебного договора (1777, ГТГ)
• Портрет А. Г. Спиридова (1772)
• Портрет В. С. Попова (1784-85)
• Портрет Екатерины II в дорожном костюме (1787, ГРМ)
• Портрет А. М. Дмитриева-Мамонова (1787, ГРМ) и др.

Напишите отзыв о статье "Шибанов, Михаил"

Литература

• Жидков Г. В. М. Шибанов: Художник второй половины XVIII века / Под общ. ред. М. В. Алпатова . - М .: Искусство, 1954. - 60, с. - (Живопись. Скульптура. Графика : Монографии). - 15 000 экз. (в пер.)
• Алексеева Т. В. Михаил Шибанов по новым материалам // Исследования и находки / Т. В. Алексеева. - М .: Искусство, 1976. - С. 7-35. - 160 с. (в пер.)
• Ильина Т. В., Станюкович-Денисова Е. Ю. Русское искусство XVIII века. + CD. Учебник для бакалавриата и магистратуры. Москва: Юрайт, 2015. с. 539-540 ISBN 978-5-9916-3527-1

Ссылки

• Шибанов Михаил // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров . - 3-е изд. - М . : Советская энциклопедия, 1969-1978.

Отрывок, характеризующий Шибанов, Михаил

Празднество свадебного договора (1777)

Крепостной художник Михаил Шибанов принадлежит к числу самых своеобразных и вместе с тем загадочных фигур в русском искусстве XVIII века.
О жизни русских художников этого времени, даже самых прославленных, мы знаем вообще очень мало, но о Шибанове известно еще меньше, чем о ком-либо из современных ему мастеров. Архивные документы не дают о нем почти никаких сведений, а мемуаристы не удостаивают крепостного живописца хотя бы беглым упоминанием. Неизвестны даже даты его рождения и смерти. Мы не знаем, как сложилась его судьба, как он стал художником, где и у кого учился. Количество его работ, сохранившихся до нашего времени, слишком недостаточно для того, чтобы ясно представить себе развитие его творчества. Если бы он не подписывал своих произведений, самое имя Шибанова вряд ли стало бы известно потомству. А между тем с этим именем связаны выдающиеся по своим художественным достоинствам вещи - несколько прекрасных портретов и две картины, принадлежащие к лучшему среди того, что создало русское искусство в XVIII веке.
Из биографии Шибанова мы знаем только то, что его господином был знаменитый екатерининский вельможа Потемкин. По-видимому, это обстоятельство облегчило художнику доступ к знатным заказчикам, среди которых была сама императрица. Шибанов сопровождал ее во время путешествия в Новороссию и написал ее портрет в Киеве в 1787 году. В том же году был написан портрет генерала А. Дмитриева-Мамонова, одно из прекраснейших произведений портретной живописи XVIII века, «портрет, достойный европейской славы», как отзывались о нем позднейшие критики.
Портрет Екатерины, написанный Шибановым, пользовался большим успехом еще в XVIII веке; по приказанию императрицы он был воспроизведен в гравюре Дж. Уокером, и несколько миниатюрных копий с него исполнил придворный миниатюрист Жарков. Но к самому Шибанову Екатерина проявила глубокое пренебрежение. Крепостной живописец казался ей недостойным даже простого упоминания, и в письме к Гримму она пишет об этом портрете, как о произведении Жаркова.
В портретных работах 1787 года Шибанов выступает уже как вполне сложившийся и зрелый художник, занимающий самостоятельное место в искусстве своего времени.
Значительно менее мастерскими являются портреты, написанные Шибановым ранее, еще в 1770-х годах. Здесь он делает лишь первые шаги к овладению портретным искусством, и можно было бы думать, что эти портреты относятся к периоду его ученичества, если бы теми же годами не были датированы обе его замечательные картины - «Крестьянский обед» (1774) и «Празднество свадебного договора» (1777). Высокие живописные качества этих картин ставят их в один ряд с наиболее выдающимися произведениями русского искусства XVIII века, а продуманность и оригинальность их замысла, меткая наблюдательность, острый психологизм и совершенное умение справиться со сложной многофигурной композицией свидетельствуют о большом художественном опыте и творческой зрелости мастера.
Тематика этих картин совершенно необычна для живописи XVIII века: обе они изображают бытовые сцены из крестьянской жизни.
В эстетике того времени бытовому жанру отводилось самое низшее, подчиненное место. Изображение современной действительности не признавалось задачей, достойной кисти художника. Народные образы были, в сущности, изгнаны из сферы официального искусства. Правда, в Академии художеств в 1770-1780-х годах существовал так называемый класс домашних упражнений, где изучали бытовую живопись. Но сцены из «грубой» жизни простого народа, разумеется, не допускались и там.
Шибанов первым среди русских художников обратился к народным образам и темам, взятым из крестьянской жизни.
То, что было сделано в этой области до Шибанова, едва заслуживает упоминания. Русских крестьян изображали заезжие художники-иностранцы- француз Лепренс, в 1758-1762 годах сделавший ряд рисунков (повторенных впоследствии в гравюре) на русские бытовые темы, и датчанин Эриксен, автор группового крестьянского портрета. Лепренс воспринял русскую жизнь как «восточную экзотику», непонятную и неправдоподобную, а натуралистическая картина Эриксена не имеет ни познавательного, ни художественного значения. Иноземцы, не знакомые с русской жизнью, не могли, конечно, заложить основы прочной традиции. Если Шибанов и знал их работы, то, во всяком случае, имел право с ними не считаться.
Единственным его предшественником был А. Лосенко, использовавший крестьянский типаж в исторической картине «Владимир и Рогнеда». Бородатые воины в шлемах, изображенные Лосенко, производят впечатление написанных с натуры русских крестьян. Но, вводя в свою картину народные образы, художник-академик был вынужден прибегнуть к «исторической» мотивировке. А Шибанов, не связанный нормами академической эстетики, непосредственно воспроизвел в своих картинах живые сцены современной народной жизни.
«Крестьянский обед» представляет собою внимательный и точный этюд с натуры, в котором правдиво и метко переданы характерные типы крестьян. Художник стремился здесь прежде всего к живой естественности изображения.
«Празднество свадебного договора» гораздо сложнее и значительнее. Здесь перед нами уже не натурный этюд, а законченная картина с хорошо найденным типажем, с обстоятельно продуманной многофигурной композицией, картина, в которой сознательно поставлены и удачно.решены нравоописательные и психологические задачи.
На обратной стороне картины сохранилась авторская надпись, поясняющая выбранный Шибановым сюжет:
«Картина представляющая суздальской провынцы крестьянъ. празднество свадебнаго договору, писалъ в тойже провшцы вселв татарове в. 1777. году. Михаилъ Шибанов».
О сущности этого празднества мы узнаем из старинных описаний русского крестьянского быта: «Сговор состоит в обменивании колеи, и в небольших подарках. Жених приезжает смотреть невесту. Сговор сей бывает свят и нерушим».
Этот торжественный момент в жизни крестьянской семьи и показан в картине Шибанова. Действие происходит в избе, принадлежащей родителям невесты. В самом центре композиции помещена невеста, одетая в богатый национальный наряд. На ней застегнутая доверху полотняная рубашка, парчовый белый сарафан, вышитый цветами, и поверх него парчовая золотая с красным шитьем душегрея. На голове-девичий убор, состоящий из золотой расшитой повязки, и фата. Шея украшена жемчугом, на грудь спускается ожерелье из крупных каменьев, в ушах серьги. Рядом с невестой - жених в нарядном голубом кафтане, из-под которого видны зеленоватое полукафтанье и розовая вышитая рубаха.
Справа, позади невесты, теснятся приглашенные. Они тоже богато одеты: женщины в сарафанах и кокошниках, мужчины в длинных суконных зипунах. Шибанов проявил большое композиционное умение, ритмически расположив фигуры участников празднества и объединив их общим движением. Группа приглашенных замыкается фигурой молодого мужчины, широким жестом указывающего на жениха и невесту. Строгое ритмическое построение ни в какой мере не исключает ни живой естественности поз, ни их разнообразия.
В левой части картины - стол, покрытый белой скатертью и уставленный всевозможной снедью. За столом - четыре крестьянина, по-видимому, отец невесты и ее старшие братья. Один из них привстал и обращается с речью к жениху и невесте. Фигура этого крестьянина, слегка наклоненная, с протянутой вперед рукой, необходима художнику для того, чтобы связать между собой две разобщенные группы действующих лиц.
Свет в картине ярко выделяет центральную группу (жениха и невесту) и постепенно рассеивается в правой половине композиции; вся левая часть ее затенена, и только на лицах мерцают слабые блики. Этим приемом художник добился того, что внимание зрителей сосредоточивается на основных персонажах.
С уверенным и безупречным мастерством написаны ткани одежд. Их цвет и фактура переданы с такой точностью, которая позволяет распознать даже сорт материи. Этнографическая верность праздничных крестьянских костюмов Суздальской провинции, то есть Подмосковья, подтверждается сохранившимися до наших дней образцами. Но для Шибанова имела значение не только точность, но и художественность изображения. Цветовое разнообразие одежд приведено в картине к тонкой колористической гамме, к декоративному единству, хорошо передающему ощущение праздничности и торжественности совершающегося обряда.
Подчеркнутое внимание к внешней, обстановочной стороне сцены, продиктованное безукоризненным знанием крестьянского быта, отнюдь не отвлекло Шибанова от главной художественной задачи - создания правдивых и жизненных образов.
Реалистическое мастерство Шибанова вдохновлено глубокой и подлинной любовью к народу. Художник любуется своими героями, раскрывая в них типические черты русского характера - мужество и душевное благородство, сознание собственного достоинства, светлый, оптимистический взгляд на жизнь. Характеристики Шибанова выразительны и метки. Особенно привлекателен образ жениха, молодого крестьянского парня, с любовью глядящего на невесту. В его мужественной красоте нет ничего кричащего, вызывающего, весь его облик отмечен проникновенной серьезностью и величавым спокойствием.
С большой тонкостью раскрывается центральная психологическая тема картины - душевные переживания невесты. Лицо ее бледно, поза кажется несвободной и не совсем естественной; но за этой внешней принужденностью чувствуется глубокое внутреннее напряжение, едва сдерживаемое волнение, вполне понятное у крестьянской девушки, вступающей в новую жизнь.
Подлинной поэзией овеяны старческие образы, созданные Шибановым. С большой художественной силой написана величественная голова седого крестьянина, отца невесты. Примечателен по своей выразительности и жизненной правде образ старой крестьянки в правой части композиции. Это, бесспорно, один из самых глубоких и вместе с тем демократических образов в русском искусстве XVIII века. Дарование портретиста-психолога, с такой силой раскрывшееся в позднейшем творчестве Шибанова, отчетливо проявляется уже здесь.
Но, наряду с чертами острого и проникновенного реализма, в «Празднестве свадебного договора», несомненно, присутствуют и черты идеализации крестьянского быта. Они находят свое воплощение в декоративном строе самой композиции, в подчеркивании элементов торжественности и праздничности, пронизывающих всю картину Шибанова.
Довольство и даже зажиточность изображенной им семьи отнюдь не типичны для русской деревни XVIII века. Мы знаем, что положение крепостного крестьянства в екатерининское время было поистине ужасающим. Жизнь крестьянина проходила в нищете, в условиях чудовищного угнетения, и Шибанов, сам крепостной, мог знать об этом лучше, чем кто бы то ни было. А между тем, картина Шибанова может создать совершенно иные, ошибочные представления об условиях жизни изображенной им социальной среды.
Как это могло случиться? Почему художник-реалист, изображая крестьянскую жизнь, не отметил в ней самого главного, определяющего?
Некоторые исследователи выдвигали предположение, что в шибановской картине изображены не крепостные, а так называемые государственные крестьяне, которых было довольно много именно в окрестностях Суздаля. Жизнь их была, конечно, несколько более легкой сравнительно с нищенским существованием крепостных. Но, думается, разгадку этого нужно искать в реальных исторических условиях русской действительности XVIII века.
Картина Шибанова написана всего через три года после трагического окончания грозной крестьянской войны, возглавленной Пугачевым. В памяти русского общества были еще вполне свежи свирепые репрессии и казни, обрушившиеся на всех причастных к крестьянскому движению. В эти годы сказать правду о страшной крепостной действительности - значило бы открыто поставить себя в ряды пугачевцев. Вспомним о жестоких репрессиях, постигших много лет спустя А. Н. Радищева за его правдивую книгу.
После расправы с крестьянским движением правительственные и помещичьи круги желали видеть в искусстве изображения «поселян, благоденствующих под мудрым управлением императрицы». В 1778 году академический художник Тонков написал картину «Сельский праздник», где показано, как знатные господа приехали в раззолоченных каретах полюбоваться на счастливую деревенскую жизнь. В картине Тонкова представлена «счастливая Аркадия», не имеющая ничего общего с реальной действительностью.
Картина Шибанова не принадлежит, конечно, к этому типу фальшивых изображений крестьянской жизни. Она слишком правдива по своим образам, по своему психологическому содержанию. Но полной правды Шибанов не решился сказать, и это, бесспорно, снижает познавательную ценность его работы. Он намеренно выбрал праздничную тему, за которой как бы скрыты противоречия и страшные стороны крестьянского быта.
И все же, несмотря на этот существенный недостаток, историко-художе-ственное значение шибановской картины остается очень большим.
Шибанов выступил как смелый новатор, прокладывающий пути искусства в никем еще не затронутой области. Русский крестьянин стал героем художественного произведения впервые именно в творчестве Шибанова. Лучшие традиции крестьянского бытового жанра, впоследствии широко развитые в русской реалистической живописи XIX века, восходят к «Празднеству свадебного договора» и «Крестьянскому обеду».

ШИБАНОВ Михаил (?, дер. Мясоедово(?) Переславль-Залесского уезда Владимирской губ.(ныне — Ярославской области) — после 1789, Санкт-Петербург(?) — живописец. Жанрист, портретист.

Первые исследователи русского искусства XVIII в. С. П. Дягилев и Н. Н. Врангель называли Шибанова« таинственным художником». Автор нескольких портретов и двух самых ранних у нас картин из крестьянской жизни. По некоторым данным Шибанов был крепостным кн. Г. А. Потемкина-Таврического и сопровождал его во время путешествия Екатерины II на юг России в 1787. Его биография до сих пор не выяснена даже в основных параметрах: когда и где родился и умер, был ли крепостным или свободным художником. На сегодняшний день выявлено около 30 произведений художника(без вариантов), а исследования Т. В. Алексеевой предлагают в качестве версии, подкрепленной документально, «некоторые соображения» для его жизнеописания.

Автор, изучая серию портретов Спиридовых-Нестеровых, подписных и датированных художником, выяснила его связи с изображенными героями и вполне убедительно, путем сопоставления документов и опроса жителей деревень, доказала, что Шибанов происходит из крестьян деревни Мясоедово. Деревня располагается на берегу р. Нерль в 6−7 км от села Нагорье, которое в феврале 1771 указом Екатерины II было пожаловано адмиралу Г. А. Спиридову в награду за заслуги в Турецкой войне. В селе не было крестьян с фамилией Шибанов, но в соседнем Мясоедове, приписанном к Нагорью и также принадлежащем Спиридовым, и до наших дней сохранилось несколько семей Шибановых, предки которых давно жили здесь.

В Нагорье всем управляла жена адмирала, пока он не вышел в отставку в 1774. В Петербурге в 1772 они построили собственный дом на Невском. Этим же годом датируется первая известная работа Шибанова — Портрет Алексея Спиридова, сына адмирала(ГТГ). Вероятно, Спиридовы были наслышаны о своем крепостном, до этого уже проявившим себя по художественной части. Найдены документы(1775 — 1781) о том, что крестьяне Мясоедова числились на оброке. Такую возможность они легко могли получить в 1770, когда были еще государственными и находились на более свободном положении, чем помещичьи. Они уходили на заработки в Петербург, работая столярами, позолотчиками, живописцами. Шибанов вполне мог быть среди них, обучившись ремеслу еще в деревне. Не исключено, что тогда сами Спиридовы дали ему« вольную», оценив его работу живописца.

В Петербурге Шибанов написал еще три портрета Спиридовых — сыновей Матвея(1776, ГТГ) и Григория(1776, Ивановский худ. музей) и жены адмирала(1777, частное собрание). К 1777−1778 относятся портреты Александры, Варвары и Афанасия Нестеровых в детском возрасте(все в частном собрании). Надписи на холстах сообщают, что они исполнены уже в Москве.

Когда были выявлены родственные связи изображенных на портретах людей, стало понятно и происхождение самых знаменитых жанровых картин XVIII в. — «Крестьянский обед»(1774) и «Празднество свадебного договора»(1777, обе ГТГ), написанных Шибановым в селе Татарове« Суздальской провинции»(ныне Владимирская обл.). Село принадлежало Нестеровым, а жена адмирала Спиридова была урожденной Нестеровой.

В 1780-е Шибанов работал на фаворита Екатерины II Григория Потемкина. Его имя появляется в документах 1783−1786 по строительству и украшению Екатерининской церкви в Херсоне, городе на юге России(сейчас — Украина). Потемкин был поставлен губернатором Новороссийского края, он руководил строительством новых городов для укрепления Крыма, в том числе основал и этот порт, должный стать центром кораблестроения на Черном море. По предположению Алексеевой, Потемкин пригласил Шибанова в Херсон, пользуясь советами художника Г. И. Козлова, выполнявшего для князя разные художественные работы. Алексеева основывается на том, что Шибанов мог учиться у Козлова, замечая некоторое сходство композиций и колорита его жанровых картин с историческими полотнами последнего. Но возможна и другая версия, по которой Шибанова рекомендовал Потемкину Ф. Ф. Ушаков, который был направлен в Херсон в июне 1783 капитаном на строящийся корабль« Св. Павел». А Ушаков, в свою очередь, мог знать о художнике от Спиридова. Наши прославленные земляки встретились еще в 1768, когда мичман Ушаков плавал на корабле в эскадре вице-адмирала.

Первое сообщение о Шибанове встречается в донесении Потемкину от 7 октября 1783 полковника К. Гакса, ведавшего строительными делами: «Живописец Вашей светлости коностас(иконостас) работаит… Его работа всех в Херсоне удивлять будет». Эти слова и послужили основанием считать Шибанова крепостным Потемкина. Но в другом документе, датированном 8 декабря 1783, читаем: «волному живописцу Михайле Шебанову, подрядившемуся зделать для соборной церкви коностас впредь на заготовление материалов 1000 р.». Во всех остальных источниках 1784 — 1786, речь идет об одном художнике, который был, скорее всего, свободным живописцем, работавшем по контракту. Однако свидетельства об освобождении Шибанова от крепостной зависимости не найдено.

Установив по документам, что живописные образа иконостаса принадлежит кисти Шибанова, Алексеева разыскала сохранившуюся часть(11 произведений, написанных на холсте и дереве маслом, высотой от 103 до 233 см) в Херсонском краеведческом музее, куда они попали в 1962 после закрытия собора. Потемкин, видимо, выделял Шибанова среди других художников. Не случайно для написания с натуры портретов Екатерины II в дорожном костюме и ее фаворита графа А.М. Дмитриева-Мамонова(оба в ГРМ) Светлейший князь вызвал в Киев в 1787 именно Шибанова, хотя имел возможность обратиться к любому знаменитому портретисту.

Последним документальным свидетельством о Шибанове является его письмо управляющему походной канцелярией Потемкина В. С. Попову от 1 января 1789. Кстати, и его портрет(Одесский худ. музей) художник исполнил в Херсоне в 1783—1784. В письме он просит назначить ему жалованье и порционные, т.к. среди живописцев Его светлости он один« сыскивал себе и доныне содержание собственными трудами». Он сообщает, что« в крайнюю пришел скудость», а кроме того, «одержим болезнию».

Что потом сталось с Шибановым, где он в последнее время жил и работал, где и когда скончался, неизвестно. Портретное наследие Шибанова и особенно крестьянские жанры свидетельствуют о высоком и незаурядном мастерстве их исполнителя. Его произведениям свойственна« манера внимательного, тонкого письма с настоящим артистизмом», они привлекают« теплотой в отношении к человеку, лишенной, однако, какой бы то ни было льстивости. Напротив, изображение отмечено честной трезвостью во взгляде на модель и подкупающей непритязательностью».

Но документов о прохождении Шибановым той или иной художественной школы не найдено. Ранние портреты, представляющие фамильную галерею Спиридовых-Нестеровых, указывают на его связь с ярославской культурной традицией. При этом манера исполнения, особенно поздних работ, говорит о близости их произведениям Ф. С. Рокотова и Д. Г. Левицкого. Доказано, что в Академии художеств он не учился, но, возможно, мог пользоваться советами ее профессора Козлова.

Очевидно одно: Шибанов является одаренным от природы талантливым самородком, живописцем« милостью Божьей».

Факты из биографии художника. Если у своих современников Михаил Шибанов , крепостной живописец князя Потемкина, не пользовался какой-то особой известностью, то ближайшие потомки просто-напросто не подозревали о его существовании. А тем временем весь XIX век два лучших портрета его кисти продолжали гравировать для книжных иллюстраций и отдельных оттисков. Портреты Екатерины II в дорожном костюме и ее фаворита, графа Дмитриева-Мамонова, становились все более знаменитыми, а память о мастере совершенно исчезла. Вначале лишь слегка переиначивали фамилию, не представляя за ней никакой определенной личности - некто Шебанов, вот и все, что могли сказать издатели старинных портретов. Но потом имя художника подверглось новой переделке, и обе его знаменитые работы стали приписываться совершенно конкретному человеку - питомцу Академии художеств Алексею Петровичу Шабанову, ученику Дмитрия Левицкого.

Лишь XX век возвратил Шибанову знаменитые работы. На обороте вновь открытого портрета сына адмирала Григория Андреевича Свиридова, героя Чесменской баталии, исследователи впервые увидели автограф загадочного мастера конца XVIII века: «Писал Михаил Шибанов».

Картины Михаила Шибанова

Казалось, шибановская загадка получила полное разрешение и знатоки могут отвести новооткрытому художнику приличествующее ему место портретиста средней руки, который однажды - в портрете Дмитриева-Мамонова - сумел подняться до высот подлинного искусства. Об этом полотне справедливо писали, что оно «выдерживает сравнение с наиболее знаменитыми произведениями изысканного искусства XVIII века как по тонкости рисунка, так и по своей уверенной нежной технике».

И оставаться бы Михаилу Шибанову хрестоматийным примером одной-единственной творческой удачи, одного взлета, одного счастливого напряжения сил, если бы новое открытие не перевернуло только что сложившееся представление специалистов - Третьяковская галерея приобрела два старинных полотна, на обороте одного из которых стояло: «Сия картина представляет суздальской провинцыи крестьян. Писал в 1774 году Михаил Шибанов », а на обороте другой - «Картина представляющая… празднество свадебного договору , писал в той же провинцыи в селе Татарове в 1777 году Михаил Шибанов».

Две эти работы почти на пятьдесят лет предвосхищали крестьянские жанры Алексея Гавриловича Венецианова, которого было принято считать «первым по времени русским живописцем натурального направления и родоначальником русской бытовой живописи».

Но история русского жанра ничуть не потеряла в своем достоинстве от того, что теперь у ее истоков уже не стоял выдающийся талант Венецианова - своим первенством Михаил Шибанов обязан не только счастливой находке новой темы, но и незаурядной технике, удивительной у крепостного мастера, не прошедшего академической школы.

И «Крестьянский обед» и «Свадебный договор» написаны отнюдь не средним портретистом, а зрелым, первоклассным мастером, правда, в полотнах чувствуется скованность, статичность, и это вполне естественно - так вообще писали в его время. Но композиция законченна и продуманна, типы выразительны, колорит глубок и полнозвучен. И подлинно удивительны для России конца XVIII века - когда у самых передовых ее ученых только-только пробуждалась мысль о необходимости серьезного описания народного быта - серьезные этнографические интересы крепостного художника.

М. Шибанов: картина «Празднество свадебного договора»

Картина сговора, с научной добросовестностью переданная художником, намного опередила первые словесные описания крестьянского свадебного обряда. В этом ее особенная ценность.

Шибановское окно в 1777 год уникально не только для истории русской живописи, но и для отечественной науки. Возможно, Татарово было родным селом художника - Потемкин владел землями и в «суздальской провинцыи», - и тогда становится понятным не только его прекрасное знание народного быта, но и труднообъяснимое в другом случае богатство техники: суздальские иконописцы издавна славились своим переходящим из рода в род мастерством.

Свадебный договор (в разных местностях его называли по-своему - сговор, рукобитье, заручины, пропоины) следовал за удачным сватовством и играл в деревенской свадьбе ту же роль, что помолвка в более позднем городском обряде.

Церковное обручение почти полностью поглотило древний языческий ритуал, а в XIX веке исследователям приходилось записывать уже полустертые особенности церемонии и неосознаваемые самими певцами образы «сговорных» песен. Исконный смысл символики сговора был потерян задолго до времени Шибанова, но форма обряда, которой каждое поколение находило все новые объяснения, хранилась тщательно и ревностно.

Шибанов отметил и это традиционное отношение к древнему ритуалу. Посмотрите, с каким вниманием следят за течением церемонии женщины, толпящиеся за плечами невесты, как трепетно они стерегут возможную ошибку, способную, по старинным поверьям, перевернуть всю судьбу молодых.

Очень удачно и естественно Шибанов выделил основные символы сговорного обряда, и сделал это не в силу знания их открытой сути - ведь ее не сознавали и сами участники церемонии, а из-за творческой чуткости и настороженности: художник сумел уловить ту инстинктивную уважительность, с какой относились к этим, самым главным некогда, атрибутам действующие лица сцены. Художник выделил каравай на столе, перстень на пальце жениха и заставил нас - невольно продолжающих жест молодого мужчины в красном зипуне - подумать о лавке в углу («на куте»), куда тот зовет присесть жениха и невесту. И все это не случайно, подтверждают гипотезы, возникшие позже, чем через столетие.

Во времена матриархата (кстати, именно поэтому церемонией руководят женщины) и позже, в патриархальную эпоху, суть сговора, по-видимому, состояла в том, чтобы испросить разрешения божества-предка выйти из рода, получить благословение и в его незримом присутствии скрепить договор магическими неразрушимыми узами.

В восточнославянской свадебной обрядности символом божества рода бывал либо «столб» у печи, заменивший священный огонь древнего семейного очага, либо каравай. У Шибанова изображен «коровайный ритуал» (печь вообще не фигурирует в композиции)- наиболее древний, сложный и многозначный.

Зрителю не видна лавка на картине Шибанова, но, вернее всего, в тот вечер 1777 года она была покрыта вывернутым овчинным тулупом, заменившим на крестьянских церемониях шкуру тотемного животного восточных славян - бурого медведя.

«Посад» на шкуру, который позже - на самой свадьбе, происходил еще с большей торжественностью, должен был передать жениху силу общего предка и обеспечить невесте многочисленное и счастливее потомство. Но до этого момента невесте надо было получить от более близкого предка - родоначальника ее собственного семейства - разрешение уйти к очагу жениха, под защиту и покровительство нового божества. И расставаясь с духом-охранителем, ей, конечно же не пристало радоваться - поэтому так грустны русские невесты, поэтому причитают и плачут, старательно изображая неохоту и принужденность.

Напряженное ожидание, охватившее всех присутствующих, заставляет предположить, что еще не прошел самый важный момент сговора - «связывание» молодых. На столе расстилался платок (на картине он еще в руке у невесты), в него клали кольца, трижды поднимали над головами, потом жених и невеста менялись кольцами и, в заключение обряда, платок связывал руки суженого и ряженой.

Жениху и невесте - сто лет, да вместе!

По материалам старинного журнала…