Разделы сайта
Выбор редакции:
- Гадание в новый год для привлечения денег Как правильно гадать на новый год
- К чему снится клещ впившийся в ногу
- Гадание на воске: значение фигур и толкование
- Тату мотыль. Татуировка мотылек. Общее значение татуировки
- Что подарить ребёнку на Новый год
- Как празднуют день святого Патрика: традиции и атрибуты День святого патрика что
- Как научиться мыслить лучше Я не умею быстро соображать
- Эти признаки помогут распознать маньяка Существует три способа достижения абсолютной власти
- Как спастись от жары в городской квартире
- Слова благодарности для учителей: что написать в открытке любимому педагогу?
Реклама
Автор знаменитого произведения василий теркин. Поэма «Василий Теркин |
О том, кто такой Вася Тёркин Александр Твардовский рассказывает в начале книги «Василий Тёркин». Впервые отдельные стихотворения были опубликованы во время «Финской» войны 5 января 1940 года в одном из газетных номеров «На страже Родины». А. Т. Твардовский родился в Смоленской области, где и начинает складываться образ главного персонажа его книги о бойце. Это получился собирательный образ труженика войны, мобилизовавшего свои силы для борьбы с врагом. В нём воплощены лучшие черты простого русского солдата. Эту эпическую поэму читали на всех фронтах Великой Отечественной. Теркин – всюду: в каждом взводе можно найти такого Василия Тёркина! Герой прошел фронтовыми дорогами от Карелии до Восточной Пруссии. В его образе русская литература через военную тему показала русский национальный характер. Он является солдатом-победителем, который выше обстоятельств, потому что умеет их преодолевать, совершая сверхъестественные и головокружительные подвиги. Поэма «Василий Тёркин» состоит из цепи эпизодов, где главный герой с юмором рассказывает на своём примере о буднях военной жизни рядового солдата, вынесшего всю тяжесть войны и ставшего олицетворением национального духа и характера. Книгу, в которой тридцать глав, можно условно разделить на три временные по событиям части: начало, середина и конец войны. Она представляет лирическую летопись исторических событий того времени. На протяжении всей войны автор создавал свою поэму, поэтому в ней прослеживаются сначала горькие чувства скорби, перерастая во второй части в веру в победу, и в последней части видна радость за освобождение Отечества. Каждая глава «Василия Тёркина» становится самостоятельным произведением. В главе «От автора» имя главного персонажа становится легендарным и нарицательным. Его характер раскрывается читателю постепенно с разных сторон. В поэме «Василий Тёркин» в части под названием «Смерть и воин» показан необычный поединок сражения Теркина со Смертью. Остроумный Василий Теркин говорит самобытным солдатским языком, применяя грубые просторечные слова и поговорки. В главе «О себе» солдат Вася с грустью рассказывает о своём прошлом, вспоминая родные места Смоленщины, откуда его призвали на фронт. В этой части поэмы видна большая любовь главного персонажа к Родине, его гордость за Россию. Среди описания суровых буден бойца в лирических отступлениях видно, что автор очень любит своего главного героя. Александр Твардовский в своей поэме «Василий Тёркин» мастерски применяет различные художественные средства. Близкая к поэтическому языку народа поэма стала настоящим народным произведением. У нас вы можете скачать книгу «Василий Тёркин» бесплатно и без регистрации в формате fb2, ePub, mobi, PDF, txt Год издания книги: 1942 Поэма Александра Твардовского «Василий Теркин» не нуждается в представлении. Имя главного героя поэмы уже давно стало нарицательным, а само произведение приобрело всенародную любовь. Поэма «Василий Теркин» множество раз ставилась на сцене самых разнообразных театров и даже дважды экранизировалась. Его по праву считают одним из лучших произведений о войне, а также самой знаменитой работой Александра Твардовского. Согласно опросов в 2015 году поэма «Василий Теркин» заняла 23 место среди самых популярных стихотворных произведений. Сюжет поэмы «Василий Теркин» краткоОт автораНачинается поэма Твардовского «Василий Теркин» с рассуждений автора о том, что на войне самое важно. Конечно это вода и не важно откуда, хоть из конского следа. Важна хорошая пища и повар. Но самым важным является хорошая шутка. Именно поэтому наш разговор пойдет о Васе Теркине. Причем так как начинать некогда наш разговор пойдет сразу с середины. На привалеВ следующей главе поэмы Твардовского «Василий Теркин» читать можно о нашем главном герое. Начинается рассказ с того, что Василий Иванович едок отменный. А за разговором так и вообще его заслушаешься. Так он рассказывал, как попал на малый сабантуй. Сабантуем он называет бомбежку. А вот миномётный сабантуй он называет средним. Ну а самым настоящим сабантуем он называет, когда на тебя прет немецких танков тыща, ну не тыща так пятьсот ну а может сотня. Рассказывает он так складно, что его просят перед сном рассказать чего-то. Кстати спать наш главный герой так же гаразд. За две войны научился спать не только за прошлый недосып, но и даже впрок. Первую войну Теркин воевал на Карельском полуострове. Трижды попадал в окружение и трижды вот он. Перед боемТеркин вспоминает как при отступлении их отряд из десяти человек пробирался из окружения к фронту. Все были в унынии так как оставляли города в плену у врага и только Теркин был уверен, что все вернем. На их пути попалась родная деревня командира. Солдаты решили зайти. Их встретила жена и дети командира. Всю ночь он не спал – рубил дрова и пытался помочь по хозяйству жене. А утром их отряд под рев детей ушел, оставляя деревню в плену врага. С тех пор Теркин мечтал зайти в эту деревню, когда их армия будет двигаться назад, и поклонится этой женщине. ПереправаВ главе «Переправа» из поэмы «Василий Теркин» читать можно о том, как ночью начинается переправа через Днепр. Первым на понтонах уходит первый взвод, за ним второй и третий. Все бойцы на понтонах как будто преобразились и стали дружнее. Но вот по глади воды скользнул прожектор, а за ним из воды поднялся столб воды. Понтоны шли в ряд, и автор строк говорит, что не забудет это зрелище никогда, как молодые еще теплые солдаты шли на дно. Переправа сорвалась. Нет есть еще надежда, что первый взвод успел переправится, но верится в это слабо. И вот ночью двое дозорных видят точку в реке. Они так замерзли, что думают, что это им привиделось. Но нет Василий Теркин переплыл ледяную реку и вот уже стоит на берегу не способный пошевелить не зубами не руками – все свело. Главного героя немедленно закутали и доставили в штабную избушку. Здесь растирали спиртом, но Василий попросил не портить и дать внутрь. А после этого доложил, что первый взвод закрепился на левом берегу и готов помочь переправе если их прикроют огнем артиллерии. И вот вновь начинается бой ради жизни на земле. О войнеВ следующей главе «Василия Теркина» читать можно рассуждения автора о войне. Она пришла нежданно и теперь долг каждого защитить родину. Ведь бомба дура и нельзя сказать, что моя хата с краю. А немцы так и припрут как в книге . Поэтому даже если придёт приказ и смерть встретит тебя, то значит вышел срок, но о нас напишут. Теркин раненСледующий эпизод поэмы «Василий Теркин» рассказывает нам как главный герой в стрелковой роте тянет провод связи. Рядом с ним падает, но не взрывается снаряд. Все лежат затаившись, и только Теркин справляет на него малую нужду. Вскоре Василий замечает немецкую «погребушку». Он решает занять ее, но в блиндаже пусто. Тогда он сам устраивает там засаду. Он дожидается немецкого офицера и убивает его штыком, но сам получает ранение в плечо. По погребушки начинает лупить наша артиллерия и лишь через сутки раненого главного героя подбирают танкисты и отвозят в медсанбат. О наградеДалее главный герой поэмы «Василий Теркин» рассуждает в санчасти о необходимости ордена. Нет он не гордый и согласен на медаль. Главное, чтоб, когда он вернется в родные места и попадет на гулянку он встретил ту самую девчонку, перед которой было бы здорово блеснуть орденом, а можно и просто медалью. Но для этого надо, чтоб закончился этот страшный бой за саму жизнь на земле. ГармоньВ следующей главе поэмы «Василий Теркин» — «Гармонь» наш главный герой догоняет свою первую роту стрелкового полка. На улице мороз и его подбирает трехтонный грузовик. Они долго петляют по снежным коридорам пока путь им не преграждает колона. Это значит, что им теперь надо ее пропустить. Но ждать просто холодно, и Василий Теркин у танкистов спрашивает гармонь. Те говорят, что гармонь у них есть, но она осталась от их командира, который погиб вчера в бою. Танкисты дают Теркину гармонь и тот сначала затянул родной смоленский грустный мотив. Но потом по требованию собравшихся солдат ударил веселую музыку. И вот уже пар струится изо рта нескольких пустившихся в пляс солдат. А танкисты узнают Теркина. Именно они его доставили в санчасть после ранения и предлагают ему оставить гармонь себе. Два солдатаДалее автор поэму «Василий Теркин» переносит главного героя в три километра от фронта. Он греется в доме старика и старухи. Старик сидит перед окном слушает звуки фронта, а между прочим пробует наточить пилу. Василий вызывается ему помочь и сделать разводку. Как оказывается старик тоже в прошлом солдат, но сейчас уже здоровье не то. Василий чинит ему часы, которые он принес из своих походов, и старик требует от бабки нажарить сала. Бабка не долго сопротивлялась, но затем нажарила сала и даже разбила два яйца. Это была отличная закуска и всяко лучше каши с осколками. А после обеда Теркин ответил на вопрос старика, победим ли мы немцев – побьем отец! О потереОбраз русского солдата в поэме «Василий Теркин» хорошо раскрывается в главе «О потере». Во время сна сорокалетний солдат начинает жалеться о том, что потерял кисет. До этого он потерял дом, семью, детей, жену, а вот теперь еще и кисет. Василий Теркин говорит, что это ерунда. Вот он однажды потерял шапку и ему отдала свою молодая медсестра, которая перевязывала его голову неопытной рукой. Теперь бы он хотел вернуть эту шапку той медсестре. Теркин отдает войну свой потертый кисет и говорит, что в следующем году ему подарят еще пять таких. А им нужно тужить не о потерях кисетов, жен и детей, а о потери Родины. Этого будущие поколения им не простят. Ведь Россия стоит уже тысячу лет и терять ее никак нельзя. ПоединокНу а лучше всего война в поэме «Василий Теркин» раскрывается в главе «Поединок». Наш главный герой отправился в разведку и столкнулся лоб в лоб с немцем. Завязался неравный бой с холенным немецким солдатом. Теркин бился не просто за себя, а за свою Родину. Поэтому хоть и с разбитым ртом, и весь в крови он будет прав. Когда немец решил бить каской, Теркин взял гранату без чеки и дал ею немца. Тот упал без чувств. А затем довольный Теркин гордо шагал по советской земле ведя с собой языка. И каждый встречный, даже тот который не знал Теркина, радовались его победе. От автораОбраз солдата в поэме «Василий Теркин» лучше всего раскрывается в следующей главе – «От автора». В ней Твардовский предлагает хоть на минуту забыть о войне. Представить, что солдат вернулся домой, ведь именно это и есть целю. А все нынешние тяготы и строгое подчинение командирам лишь приближает это мгновение. Кто стрелял?Ну а характер Василия Теркина в поэме Твардовского лучше всего раскрывается в главе «Кто стрелял?». Вчера был бой, но сейчас орудия уже остыли, а мысли всех солдат о запахе лета, пашни и жужжании майского жука. Но вот появляется новый звук. Это звук бомбардировщика, от которого все мгновенно выполняют команду: «Ложись!». И тут у многих приходят мысли о смерти. Нет умирать не страшно, но не летом же. Хотя если разобраться умирать никогда не вовремя. И вот когда все лежат и молятся, один солдат вскакивает и с колена стреляет в самолет. Трехлинейка - это конечно не зенитка, но вот самолет завертелся и рухнул в землю. Рухнул так, будто хотел ее пробить и вылететь в Америке. Все бросились поздравлять Теркина, из штаба звонят и требуют имя героя, который сбил самолет, а сержант завистливо сказал, что парню орден как с куста. Но Теркин не растерялся и сказал, что у немцев это не последний самолет и сержант еще может так же получить орден. О героеВ следующей главе главный герой расскажет нам что побудило его бороться за получение ордена. Это было еще когда он лежал в санчасти. Рядом с ним лежал еще совсем мальчишка с орденом. Теркин спросил его не смоленский ли он, но парнишка с гордостью ответил, что он Тамбовский. И почудилась Ивану в том ответе гордость за свой край и невозможность выхода героев из смоленской земли. Нет Иван не кичится своим краем и для него дорога вся Россия, но и в их краю есть герои который способны на подвиг. И вот теперь он это доказал. ГенералНо настоящая война в поэме Твардовского «Василий Теркин» раскрывается перед нами в главе «Генерал». Война длится уже второе лето и Василию выдался момент постираться и просто повалятся на травке у небольшой речушки. Но его сон прерывает посыльный, который приносит весть, что Теркина ждет генерал. Главный герой одевает мокрые вещи и идет к единственному на много верст вокруг генералу. Конечно он немного робеет, хоть и знает, что его будут не бранить. Генерал вручает главному герою орден и дает неделю отпуска – съездить домой. Но Василий говорит, что недели ему мало. Ведь он не речушка, чтоб пробраться мимо вражеских постов. А его деревня сейчас на той стороне фронта. Генерал обнимает Теркина и говорит, что значит им по пути, и что неделя отпуска за ним сохранится, когда они освободят его родную деревню. О себеВ следующей главе «О себе» слово берет автор поэмы «Василий Теркин». Он рассказывает, как грустит о родном доме, полях и лесах, как он грустит о своем детстве и хочет вновь обнять мать. Автор рассказывает, как его наполняет злоба к врагу, и что в своих стихах он от имени Теркина, который является ему земляком, часто выражает именно свои мысли. Бой в болотеНа вопрос какой Василий Теркин в поэме Твардовского хорошо дает ответ глава «Бой в болоте». В ней речь идет о безызвестном бое около населенного пункта Борки. От этого населенного пункта остались только три трубы да черное пятно. Наши солдаты лежат по колено в воде, да по грудь в грязи. Пехота ругает танкистов, танкисты пехоту и все дружно авиацию, что до сих пор не могут взять эти Борки. Работающий миномет врага не дает поднять головы из грязи. И только Теркин, говорит, что сейчас они почти на курорте. Ведь они в строю, а за ними пушки и вообще вся Россия. А вот два года назад, когда они отступали было не понятно где свои, а где чужие и вот тогда было тяжело. Да некоторые из них полягут в этом безызвестном бою, но память о них всегда будет жить в сердцах людей. О любвиНу а народный характер в поэме «Василий Теркин» хорошо проявляется в главе «О любви». В ней писатель говорит, что каждого из бойцов в путь проводила хоть одна женщина. Это могла быть мать, имя которой самое дорогое что есть у бойца, а могла жена, любовь и письма которой согревают и обычных солдат, и генералов. Автор поэмы просит женщин писать чаще, хоть прекрасно понимает, что и им тяжело в это время. А еще он просит обратить внимание на Василия Теркина, который хоть и не летчик, и не танкист и не конник, а всего лишь пехота. Но именно пехота является главной движущей силой любой войны. Отдых ТеркинаНу а быт солдат в поэме «Василий Теркин» лучше всего раскрывается в главе «Отдых Теркина». В ней главный герой попадает прямо в рай. Здесь можно спать до 600 минут, есть четыре раза в день и не с колена, а со стола. Здесь не надо ложку прятать в голенище, но и нельзя вытираться рукавом. Здесь перед сном следует раздеться, а целых две простыни вводят в ступор. Но Василий Теркин долго не может заснуть в этом раю. Пока ему не подсказывают, что нужно надеть шапку. И тогда главный герой действительно быстро засыпает. Но война еще не окончена. Поэтому поутру Василий ловит попутку и едет на передок. Вот когда дойдем до той границы по Варшавском шоссе, вот тогда и отдохнем. В наступленииНу а трагизм поэмы «Василий Теркин» ощутить можно в главе «В наступлении». Начинается она с того, что в обороне мы были слишком уж долго. Некоторые даже запаслись вениками в баню на следующий год. Но вот пришел приказ вперед. Бойцам предстоит взять село. Все происходит четко по приказу генерала, который сидит в сухой землянки и только посматривает на часу. «Взвод! За Родину! Вперед!», четко по часам дает команду лейтенантик молодой и сам первый бросается в обход села. Но уже около первых домов он упал, словно нырнув в снег. Бойцы бросились к нему, но он дал команду «Вперед!». Ведь он не ранен он убит. И теперь вести в бой сорок человек выпадало Теркину. Он отдал команду и сам первым ворвался в деревню. Смерть и воинНу а героика и юмор в поэме «Василий Теркин» просматривается в главе «Смерть и воин». За далекие пригорки уходил бой, а в снегу истекал кровью главный герой. Над ним наклонилась смерть и предложила пойти с ней. Но Василий уверенно сказал, что он еще живой. Тогда смерть предложила ему не мучатся, все равно замерзнет и умрет и ей здесь не мерзнуть. Но Теркин говорит, что он еще не пожил. Смерть же не отстает. Теркин предлагает сдаться, но только если Смерть его отпустит погулять на День Победы. Но Смерть не соглашается. И тут появляются два члена похоронной команды. Они хотели посидеть на Теркине и покурить, но боец подает слабый голос. Похоронная команда сразу решает нести его в санчасть, а Смерть решает пройтись рядом. Но когда бойцы снимают с себя перчатки и отдают едва живому Теркину, Смерть отступает и дивится этой дружбе живых. Теркин пишетНу а характеристика Теркина из поэмы «Василий Теркин» хорошо раскрывается в следующей главе «Теркин пишет». В ней главный герой пишет, что его ранение в ногу уже полностью вылечили. И как говорят врачи нога будет лучше прежней. Поэтому Василий очень надеется, что вскоре догонит своих побратимов. Ведь родную Смоленщину он хочет освобождать именно со своей частью и если надо, то пойдет и дальше. Для этого он готов написать письмо даже генералу, ведь он наверняка уважит бойца, которому лично вручал орден. Теркин-ТеркинИ вот в следующей главе «Теркин – Теркин» главный герой уже вернулся в родную часть. Но здесь уже практически некого не осталось из прежних сослуживцев. Теркин с другими солдатами отдыхают в чьем-то доме, хлев которого попилили на дрова. И тут входит еще один солдат и заявляет, что он Теркин. Наш главный герой озадачен. Он начинает проверять самозванца. Но у того есть аж два ордена, а на гармони он играет ничуть не хуже самого Теркина. Вот только самозванец рыжий и зовут его Иван. Общий смех и гвалт по этому поводу прерывает выкрик старшины, который решает в каждую роту отдать по одному Теркину. От автораСледующая глава вновь «От автора». В ней Твардовский размышляет о тех слухах, которые бредут по фронту. Говорят, якобы Василий Теркин умер, якобы его накрыл снаряд, а другие говорят, что он, как и прежде жив живешенек. Но такой герой, который уже прошагал пол страны, не может умереть и он наверняка переживет автора этих строк. Ведь за два года страна успела с кровью потерять и с кровь вернуть земли от Подмосковья, до Заднепровья. И теперь уж близка победа и Василий Теркин наверняка увидит ее. Дед и бабаНу а шаги Великой Отечественной войны в поэме «Василий Теркин» можно проследить по главе «Дед и баба». Шел третий год войны. Дед и старуха которым Теркин в главе «Два солдата» чинил часы вот уже который год живут в оккупации. Немцы забрали часы, а люди уже привыкли пробираться вдоль заборов на своей земле. Дед, в который раз рисует окружения, наступления и прорывы палкой на стене, но все не может угадать, когда родная армия их освободит. И вот ночью фронт приходит и к ним. С курицей и мешком картошки дед и старуха сидят в яме. И лишь под утро слышат шаги в их сторону. Дед хватает топор и решает дать свой последний бой. Но оказывается это наши разведчики. И первым в этих рядах тот самый Теркин. Оба рады встречи, а бабка даже горит желанием вновь нажарить сала. Но теперь уже офицеру Теркину надо спешить освободить. Тем не менее он успевает закусить и отсыпать деду табака и со словами, что связь за ним. Вскоре он вонь зашел в дом деда и бабки. Сразу спросил за часы, а как узнал их участь пообещал двое привести из Берлина. На ДнепреВ начале главы «На Днепре» автор поэмы «Василий Теркин» вспоминает слова генерала из главы одноименной главы. В ней генерал сказал, что им по пути. Но оказалось это не так, и родную деревню Теркина освободил другой генерал. Сам же Василий очень грустит по своей земле и просит у нее прощения, но смотря на то разрушение которое оставил после себя захватчик он хочет двигать дальше по этой необъятной русской земле. И вот уже Теркин, как главный герой , со своим взводом переплывает Днепр. От выстрелов они прячутся под обрывом уже правого берега. Переправы и мосты будут завтра, а сегодня они уже заняли берег, на который еще отступают запозднившиеся немецкие части. И солдаты весело заявляют, чтоб пусть сдаются в плен еще на левом берегу. Про солдата-сиротуПравда о войне в поэме «Василий Теркин» раскрывается в главе «Про солдата-сироту». С ним Василий Теркин познакомился под Бортками, который брали полгода. Он был жизнерадостный и нечем не уступал Теркину. И даже когда приходилось отступать он весело заявлял, что идет на Запад, хотя шел на Восток. Но отступление закончилось и вот уже наша армия иногда за день берет город, а за неделю районный центр. И вот когда наступали под Смоленском этот боец попросила на побывку домой. Ведь он здесь местный и ему не далеко. Свою деревню Красный Мост он быстро нашел, но не узнал. Не было ни его дома, не жены не сына, все потерял боец в этой войне. Постоял он поплакал и вернулся в часть. Теперь он должен с врага забрать долг. И автор просит всех советских солдат помочь ему и помнить о этом долге каждого. По дороге на БерлинВ следующей главе наш главный герой уже движется по дороге на Берлин. Здесь все не родное – красные дома, черепичные крыши, вывески, значки, стрелки. Они уже за три иностранных языка от дома и везде их встречали по-братски поляки, французы и другие народы. Вся дорога на Запад засыпана пухом. Пухом от перин и подушек. Ведь вся Европа движется домой на Восток. И вот среди этой толпы слышится знакомый голос. Это обычная русская женщина идет домой. Именно такие русские матери, которые ждут с войны своих сыновей, а может уже и внуков. Идти ей далече, аж за Днепр. Поэтому Теркин быстро организует для старушки лошадку со сбруей, коврик укрыть ноги, корову и овцу, а вот еще кружечка и ведерка с припасами, и конечно перинку и подушку. Мать возражает, что ее не пропустят через пропускные пункты. Но Теркин не уступает и говорит, чтоб на этих пунктах она сказала, что дал ей все Василий Теркин. И обещает коль будет жив заглянуть на пироги. В банеНо даже на войне есть место отдыху. И вот где-то в глубине Германии, как в , наши солдаты организовали себе баньку. В ряд стоят графские стульчики, на которые солдат кидает свои подштанники. Солдат не высок, но грудь вперед, его тело все в шрамах и метках о памятных местах. И вот раздевшись он, приговаривая: «Ух ты!» пробирается в парную. Здесь он требует еще и еще подбавить пару. И хоть вода не с Москвы-реки, но все-равно хорошо. Хорошо пропарив кости, он отдает благодарность помпохозу который даже если с Литвы дотянул в такую даль настоящий русский веник. Ну а после отдохнув после парилки, обмылся и оделся. На его груди нет места для медалей, и кто-то замечает уж не в военторге ли он их прикупил. На что солдат как настоящий Василий Теркин отвечает: «Что это еще не все! Остальные еще впереди!». От автораНу вот и войне отбой. Автор поэмы про Теркина говорит, что в своем произведении он если и соврал, то только ради смеха, а если где и ошибся, то только по тому, что строки этих стихов писались в машинах, под дождем, в палатке и везде где была хоть одна свободная минутка. С первых дней автор надеялся, что Василий Теркин станет той гармонью, которая доставит радость солдату хоть на несколько минут. И лучшей наградой ему будет если читатель этих строк скажет, что все понятно и на русском языке, а память про бойца будет жить и в будущем. Поэма «Василий Теркин» на сайте Топ книгПоэму Александра Тврадовского «Василий Теркин» читать в преддверии дня Победы настолько популярно, что произведение попало в наш . Ну а среди она одно из самых высоких мест. И учитывая динамику и наличие поэмы в школьной программе мы еще не раз увидим его в рейтингах нашего сайта. Поэму «Василий Теркин» читать онлайн на сайте Топ книг вы можете .Василий Теркин:
Поэму «Василий Тёркин» Твардовский написал в 1941 – 1945 годах. Она стала одним из самых известных произведений об Отечественной войне в русской литературе. В поэме автор раскрывает тему войны, упоминая события 1941 – 1942 годов: битву у Волги, переправу через Днепр, взятие Берлина. Связующим мотивом произведения становится мотив дороги, по которой солдаты идут к цели, к победе. Произведение состоит из 30 глав и написано преимущественно четырехстопным хореем – размером, характерным для русской частушки, фольклора. Главные героиВасилий Иванович Тёркин – главный герой поэмы, ранее воевал «на Карельском» , где был ранен. Шутник и балагур, любит свою родину и готов воевать за нее до конца. От автораНа привалеБалагур Вася Тёркин попадает в первый взвод пехоты и развлекает других солдат своими рассказами. Тёркин – «просто парень» , «обыкновенный» , такие есть в каждой роте и в каждом взводе. Перед боемТёркин вспоминает, как десять солдат шли «вслед за фронтом» . Проходя через деревню командира, они зашли к нему домой. Жена накормила бойцов. Тёркин решил на обратном пути зайти к ней, чтобы поклониться. ПереправаЗима, ночь. Солдаты на понтонах (плавучих мостах) переправлялись через реку. Начался обстрел, много солдат погибло. На рассвете Тёркин приплыл к другому, левому берегу. Едва согревшись спиртом, он доложил, что на правом берегу просят «огоньку подбросить» . «Бой идет святой и правый <…> ради жизни на земле». О войнеТёркин раненТёркин налаживает связь в стрелковой роте. Василий пробирается в обнаруженный по дороге погребок, поджидая врага. Появившийся немецкий офицер стреляет в Тёркина, ранит бойца в правое плечо. Только через сутки подъехали танкисты и забрали раненого Тёркина. О наградеТёркин рассуждает о том, что он не гордый: зачем ему орден – он согласен и на медаль. Василий мечтает о том, как приедет с наградой на родину в отпуск. Сейчас там, в Смоленском крае, идет «страшный бой» , «кровавый» . ГармоньТёркин догонял «свой полк стрелковый, роту первую свою» . Бойца подобрал грузовик. По дороге они остановились, пропуская колонну. Танкисты дали Тёркину гармошку погибшего товарища. От музыки всем «вдруг теплее стало» , бойцы начали заказывать песни, плясать. Два солдатаИзба старика-солдата и старухи. Тёркин, зайдя к ним переночевать, чинит настенные часы. Старуха угощает солдата яичницей и салом. Старик спросил у Тёркина, побьют ли они немцев. Уходя, боец ответил: «Побьем, отец…» . О потереПотерявший семью боец раздосадовался из-за потери кисета. Тёркин отдал товарищу свой потертый кисет, сказав, что на войне не страшно потерять что угодно, но Россию, «мать-старуху, нам терять нельзя никак» . ПоединокТёркин дрался с немцем врукопашную. Василий ударил противника незаряженной гранатой. Тот упал. В батальон Тёркин привел немецкого «языка» . От автора«Кто стрелял?»«Фронт. Война». Обстрел. Один из бойцов стреляет из винтовки по вражескому самолету. Самолет падает. Героем, сбившим самолет, оказался Тёркин (за это его вскоре наградили). О героеВ госпитале Тёркин знакомится с мальчишкой-героем из-под Тамбова, который рассказывает о своей родине. Тёркину стало обидно за свои родные места – Смоленщину, она показалась ему «сиротой» . ГенералГенерал вручает Тёркину награду, называя бойца «орел» , «богатырь» . Он пообещал, что поедет с Василием в Смоленскую область, где сейчас идет война. Они обнялись, как сын с отцом. О себеБой в болотеШел безвестный бой на болоте за «населенный пункт Борки» . Перемокшая пехота клянет болото. Тёркин же подбадривает их тем, что все еще хорошо, ведь они в своей роте, у них есть оружие. Воспрявшие духом бойцы взяли Борки. О любвиОтдых ТёркинаТёркин в доме отдыха. Боец отвык от таких условий. Пробыв на отдыхе совсем недолго, Тёркин не выдержал и вернулся на фронт. В наступленииБой в разгаре. Взвод продвигается в наступление. Лейтенант побежал впереди взвода и был убит. Тёркин повел бойцов в атаку, был тяжело ранен. Смерть и воинНад лежащим на снегу раненым Тёркиным склонилась Смерть – зовет бойца с собой. Но Василий отказывается – он хочет еще победить немцев, вернуться домой. Тёркина подобрали солдаты из санбата. Смерть отступила. Тёркин пишетТёркин пишет из палаты о том, что он выжил и «озабочен» лишь одним: вернуться в родную часть. Тёркин- ТёркинТёркин вернулся в роту. Среди солдат оказывается «двойник» Тёркина, такой же шутник – Иван Тёркин. Однофамильцы заспорили, выясняя, кто из них «настоящий» . Их рассудил старшина: «По уставу каждой роте От автораДед и бабаДом деда и бабки, где Тёркин чинил часы, под немцами. Часы забирает немецкий солдат. Старик с женой, прячась, «поселились» в яме. Неожиданно пришли русские разведчики. Среди них и Василий Тёркин. Старуха приняла Василия «как сына» . Тёркин пообещал привезти им «двое новых» часов из Берлина. На ДнепреФронт продвинулся к Днепру. Тёркин, узнав, что Смоленск освободили другие, а не он, чувствовал вину перед родиной. Про солдата-сиротуСолдат-сирота потерял жену и сына. Проходя мимо родной деревни Красный Мост, он застал только «глушь, бурьян» , но и в горе он продолжал сражаться за родину. «Вспомним, братцы, за беседой По дороге на БерлинДорога на Берлин. Среди чужих солдаты услышали родную речь – это была «деревенская труженица-мать» . Тёркин позаботился о том, чтобы женщине дали вещи, лошадь и отправили домой. В бане«В глубине Германии» солдаты моются в бане. Один из них, говорливый, снимает одежду – его тело в шрамах, а гимнастерка вся в орденах и медалях. Солдаты отмечают: «Все равно, что Тёркин» . От автораОкончена война, рассказчик прощается с Тёркиным. Автор посвящает «любимый труд» всем павшим и друзьям поры военной. ЗаключениеВ поэме «Василий Тёркин» А. Т. Твардовский передает хронику жизни обычных солдат на войне, рассказывает об их маленьких радостях, об их утратах и горе. Центральный образ Василия Тёркина является собирательным образом русского бойца, готового не зависимо от обстоятельств всегда продвигаться вперед, сражаясь за родную землю. Многие цитаты из поэмы стали крылатыми выражениями. Тест по поэмеПроверьте запоминание краткого содержания тестом: Рейтинг пересказаСредняя оценка: 4.7 . Всего получено оценок: 2220. Строка ТвардовскогоПоследнее воспоминание о нем: сидит, страшно исхудавший, возле большого дачного окна… Незадолго до этого, в феврале 1970 года, многолетнее грубое давление всевозможных «руководящих инстанций» – ЦК КПСС, Главлита (а попросту сказать – цензуры), секретариата Союза писателей – вынудило Александра Твардовского покинуть журнал «Новый мир», главным редактором которого он был больше десяти лет и который за это время приобрел огромную популярность в нашей стране и даже за ее пределами. В прошлом веке, испытав потерю такого же своего любимого детища – журнала «Отечественные записки», закрытого правительством, Салтыков-Щедрин горестно писал, что отныне «лишился употребления языка». Но то, что для великого сатирика было метафорой, гиперболой, для Твардовского стало реальностью. Лишившись журнала, не сумев опубликовать свою последнюю поэму «По праву памяти», он смертельно заболел и почти потерял речь. Его окружали родные, навещали друзья, и все же на долгие часы он оставался наедине со смотрящей в окно поздней осенью, безлистыми деревьями, пожухлой травой, покуда в стекло не застучались, не заскреблись первые метели. (И не звучали ли в памяти последней декабрьской ночью строки из трагической главы «Василия Теркина»: «Смерть склонилась к изголовью: – Ну, солдат, пойдем со мной»?) Вся жизнь, наверное, проходила в те дни перед глазами Твардовского, и он мог сказать о себе словами своего любимого героя:
…Ах, каким простым все казалось подростку, росшему на Смоленщине, как он напишет позже: «в захолустье, потрясенном всемирным чудом новых дней». Немало обязанный отцу, сельскому кузнецу, первыми задатками любви к книге, к чтению, он, став комсомольцем, теперь судил об «отсталых» взглядах Трифона Гордеевича со всей страстью и категоричностью юности. Среди стихов «поэта-селькора», как именовали своего юного сотрудника смоленские газеты, были и такие, как «Отцу-богатею», а в одной из его первых поэм «отрицательным» персонажем был… кузнец Гордеич! Много лет пройдет, прежде чем отцовская судьба предстанет перед Твардовским во всей сложности. Долгие годы он вынашивал замысел романа об отце, который, к сожалению, так и не удалось осуществить. Он и название придумал – «Пан». Так прозвали Трифона Гордеевича земляки за то, что тот всячески, весьма наивно и недальновидно подчеркивал свою особость, независимость, отличный от обычного деревенского склад жизни. Но уже в поэме «За далью – даль» будут запечатлены и реальная картина «скудного выручкою» трудового дня мифического «богатея», и беглые портреты его бедных «клиентов». А в очерке «Заметки с Ангары», рассказывая о повстречавшемся выходце со Смоленщины, Твардовский писал, что, глядя на него, «невольно вспомнил затылок покойного отца, такой знакомый до последней морщинки и черточки…». При всем лаконизме этого упоминания за ним ощутимо сильное душевное движение, всколыхнувшаяся память о человеке, с которым в юности шла такая непримиримая война. На первых жизненных верстах отцовский образ сделался воплощением того обихода и уклада, от которых начинающий поэт стремился оттолкнуться, как отталкиваются от берега, отправляясь в плавание. Этот конфликт завершился уходом юноши из дома и началом самостоятельного существования как газетчика и литератора.
Так вспоминал Твардовский в своей последней поэме давнее умонастроение – свое и друзей-ровесников. И, умудренный всем пережитым, прибавлял:
«Сложность» дала себя знать немедля. В пору начавшейся коллективизации в числе миллионов других несправедливо пострадала и «панская» семья, высланная на Север. Почти тридцать лет спустя, в 1957 году, набрасывая план пьесы о раскулачивании, Твардовский припомнил слова, сказанные ему в ту давнюю пору секретарем Смоленского обкома партии: «Бывают такие времена, когда нужно выбирать между папой-мамой и революцией». В тех же набросках запечатлена и дилемма, вставшая перед «младшим братом», в котором угадывается сам автор: «Он должен порвать с семьей, отказаться от нее, проклясть ее – тогда, может быть, он еще останется «на этом берегу», а нет – хочешь не хочешь – будешь «врагом», кулаком, которому никогда и ничем не отмолить себе прощенья у советской власти». Происшедшее оставило в душе поэта тяжелейшую, незаживающую рану и в то же время положило начало долгому, мучительному, противоречивому отрезвлению от прежних наивных иллюзий. И уже совсем по-иному вспоминалась жизнь на отцовском хуторе в стихотворении «Братья», завершавшемся пронзительными строками:
Заметно отличалась по тону от тогдашней литературы с ее упрощенным и приукрашенным изображением коллективизации и поэма Твардовского «Страна Муравия». В описании скитаний Никиты Моргунка, который «бросил… семью и дом», не желая вступать в колхоз (как поступил и отец поэта), в его тревожных раздумьях и многочисленных дорожных встречах слышны явственные отголоски трагических событий тех лет. Выразительна, например, услышанная Моргунком сказка про деда и бабу, которые «жили век в своей избе», покуда «небывало высокая» вешняя вода не «подняла… избушку» и, «как кораблик, понесла» совсем на новое место: «Тут и стой». Сам автор впоследствии ценил драматизм этой поэмы, достигавший особой силы в черновых вариантах:
Тем не менее герой поэмы в конце концов отказывался от поисков легендарной страны «единоличного» крестьянского счастья, где «никакой, ни боже мой, – коммунии, колхозии», и смирялся с необходимостью вступить в артель. Многие стихотворения, вошедшие в сборники «Дорога», «Сельская хроника» и «Загорье», красноречиво свидетельствуют о том, как старательно искал Твардовский светлые стороны тогдашней деревенской жизни, исходя из сознания, что так нужно. Нужно «иметь мужество видеть положительное», – с горечью напишет он впоследствии.
Эти строки, задуманные как одическое восславление новой жизни, обернулись, однако, едкой и горькой оценкой происходившего тогда с самим поэтом. Еще недавно объявлявшийся в смоленской печати «кулацким подголоском» и даже «классовым врагом», он после «Страны Муравии», которую критики сочли прославлением коллективизации, оказался в фаворе у власти: был принят в партию, награжден орденом Ленина в числе известных писателей и даже получил Сталинскую премию. Счастье, что «зеркально блестящая дорога» не ослепила Твардовского. Он понимал, что в расхваленных критиками произведениях «едет мимо» многого, что есть в реальной жизни. В конце тридцатых годов в письме к родичу, тоже взявшемуся за перо, Александр Трифонович не столько поучал адресата, сколько размышлял о своем: «…нужно выработать в себе прямо-таки отвращение к «легкости», «занятности», ко всему тому, что упрощает и «закругляет» сложнейшие явления жизни… будь смелей, исходи не из соображения о том, что будто бы требуется, а из своего самовнутреннего убеждения, что это, о чем пишешь, так, а не иначе, что это ты твердо знаешь, что ты так хочешь». А ставшему близким другом С. Я. Маршаку признавался: «…давно хочу писать иначе, но все еще не могу…» Впрочем, «иначе» писать он все же пробовал – и в «Братьях», и в элегической предвоенной «Поездке в Загорье», и в полном затаенной боли стихотворении «Матери» (Мария Митрофановна вместе с семьей еще находилась в ссылке):
Истинное же рождение Твардовского как великого русского поэта произошло в трагическую пору народной истории – в затяжную и кровавую зимнюю кампанию в Финляндии и Великую Отечественную войну. Он был фронтовым корреспондентом, испытал горечь страшных поражений и потерь, попадал в окружение, сталкивался с множеством людей – когда надолго, когда на краткий, но навсегда запомнившийся миг. Позже он сказал об этом в своей «Книге про бойца», ставшей поэмой «Василий Теркин»:
Замечательна и парадоксальна судьба этой книги! Написанная в пору, когда для автора, как и для множества современников, Сталин был величайшим авторитетом, она понравилась вождю. Свидетельство тому – и новая Сталинская премия, присужденная поэту, и то, что, по воспоминаниям Хрущева, «Сталин с умилением смотрел на картину с Василием Теркиным» (написанную художником Решетниковым). Он видел в герое книги бравого, исполнительного солдата, безотказный «винтик» (по известному выражению вождя) армейского и даже государственного механизма. Но вот что знаменательно. Первые же главы «Василия Теркина» появились в печати в трагические месяцы 1942 года почти одновременно со знаменитым сталинским приказом № 227 и фактически дерзко противоречили ему. Сталин клеймил солдат отступавшей армии, якобы «покрывших свои знамена позором», обвинял их в «позорном поведении» и даже в «преступлениях перед Родиной». Твардовский же болел душой и за своего главного героя – рядового «в просоленной гимнастерке», и за всех других «наших стриженых ребят», принявших в войну величайшие муки:
Еще только задумывая книгу, Твардовский размышлял: «Начало может быть полулубочным. А там этот парень пойдет все сложней и сложней». Так оно и оказалось. Какой там «винтик»! Какой там недалекий весельчак и балагур, каким его порой аттестовали в критике! В Теркине зажила, заиграла всеми красками сама народная душа – ее ширь и размах, лиризм и ум, лукавство и чуткость к чужому горю. У Салтыкова-Щедрина, кстати, одного из любимейших писателей Твардовского, есть превосходные слова о том, как важно художнику, изображающему типы из «народной среды», разглядеть «нравственное изящество, которое они в себе заключают». Это нравственное изящество многообразно проявляется в Теркине. Оно и в органичности для него чувства патриотизма, в готовности к подвигу без фразы и позы («Не затем на смерть идешь, чтобы кто-нибудь увидел. Хорошо б. А нет – ну что ж…»). Оно и в той чуткости, которую проявляет он в истории с «осиротевшей» гармонью, и в готовности уступить свою славу однофамильцу, и в том, как рассказывает Теркин «про солдата-сироту», и в его разговоре-поединке со Смертью:
«Какая свобода, какая чудесная удаль, – писал, прочитав эту книгу, И. А. Бунин, – какая меткость, точность во всем и какой необыкновенный народный солдатский язык – ни сучка, ни задоринки, ни единого фальшивого, готового, то есть литературно-пошлого слова!» Если уже в «Стране Муравии» такие взыскательные ценители, как Борис Пастернак и Николай Асеев, отмечали высокую культуру стиха, то в «Василии Теркине» мастерство поэта достигло расцвета. Твардовский испытал, по собственному выражению, «чувство полной свободы обращения со стихом и словом в естественно сложившейся непринужденной форме изложения». Разнообразный по строфике, интонационно-гибкий стих поэмы замечательно соответствует ее содержанию, сохраняя живую естественность речи персонажей, их многоголосье, все богатство чувств и переживаний героя и самого автора:
Каждая строка здесь перекликается с другими. В первой строфе одинаково звучат и начало строк (полдень – полный ), и в известной мере середина (раннего – радостный ). Во второй – тоже есть своя инструментовка. В заключение же возникает целый поток созвучий: глуши – тиши, родной – дневной – лесной, молодой – густой – золотой, спокойной – хвойной, муравьиным – винным . В «Теркине» берут начало мотивы, предвещавшие следующую поэму Твардовского – о краткой побывке дома отступающего бойца, о солдате-сироте, нашедшем на месте родного села пепелище, о возвращающейся из полона «труженице-матери». В начале поэмы «Дом у дороги» говорится, что эта тема, эта песня «жила, кипела, ныла» в душе автора всю войну – о судьбе крестьянской семьи, о великих людских муках и многоликости народного подвига, будь то стойкость мужа-солдата или самоотверженность жены и матери, сберегавшей детей в пучине лишений и бед. Мысленный разговор Анны Сивцовой на чужбине с крохотным сыном принадлежит к самым проникновенным страницам, когда-либо написанным Твардовским, и смело может быть причислен к шедеврам мировой поэзии. Мы так и не узнаем, дождется ли своей хозяйки дом, возведенный Андреем Сивцовым на месте пожарища, наполнится ли он детскими голосами. Ведь конец у подобных историй был неодинаков! И эта томительная незавершенность судеб героев поэмы придавала ей особенный драматизм. О том, что «счастье – не в забвенье» пережитой народом трагедии, говорит и лирика Твардовского военных и мирных лет – «Две строчки», «Я убит подо Ржевом», «В тот день, когда окончилась война», «Я знаю, никакой моей вины…». В стихотворении «Я убит подо Ржевом» строгая, напоминающая стиль похоронок военной поры обстоятельность рассказа о гибели солдата (в «пятой роте, на левом при жестоком налете») сменяется сильнейшим эмоциональным взрывом:
Повторяющаяся «запевка» («Я – где…»), внутренние созвучия (корни – корма; заре – росе ), звукопись («ваШи маШины… Шоссе» – как бы шорох шин) – все это придает монологу убитого воина редкую выразительность, певучесть, и голос героя сливается с дыханием мира, где как бы рассеялся, растворился павший боец. Напрасно власти старались приручить и заласкать Твардовского, ставшего после «Теркина» народным любимцем. Писать в прежнем духе о деревне, разоренной не только войной, но и новыми жестокими поборами, он больше не мог. Продолжать «Книгу про бойца», как требовали многие наивные читатели, придумать ее герою беспечное житье-бытье тоже совесть не позволяла, тем более что получал автор и совсем другие «подсказки»:
Дожил ли автор этих трогательных и неумелых стихов до появления поэмы «Теркин на том свете», где Твардовский, по собственному выражению, хотел воплотить «суд народа над бюрократией и аппаратчиной»? Критика «того света», в котором без труда угадывалась вполне реальная партийно-государственная махина, временами достигала в этой книге, опубликованной лишь через десять лет после ее создания, чрезвычайной остроты. Так, узнав о загробном пайке («Обозначено в меню, а в натуре нету»), Теркин простодушно спрашивает: «Вроде, значит, трудодня?» Читатель же мог в свою очередь подумать и о других вещах, существовавших лишь на бумаге, например, о свободе слова, печати, собраний, «обозначенной» в тогдашней конституции. В сущности, это уже был суд над сталинизмом, но он не сразу и нелегко давался Твардовскому, который еще недавно в одной из глав книги «За далью – даль» писал о смерти Сталина как о «большом нашем горе». И хотя позднее эта глава была автором кардинально переделана, следы известной непоследовательности, нерешительности в суждениях о пережитой эпохе ощутимы в этой книге, даже в таких сыгравших определенную роль в общественной жизни главах, как «Друг детства» (о встрече с безвинно осужденным при Сталине человеком) и «Так это было», непосредственно посвященной размышлениям о вожде. Замечательны, однако, многие лирические фрагменты книги – о Волге, о родной Смоленщине, об отцовской кузнице и острый «литературный разговор», возникавший не только в одноименной главе. Отдельные места поэмы по искренности и силе соперничают с самыми лучшими стихотворениями поэта:
Последний этап жизни Твардовского тесно связан с его деятельностью как главного редактора журнала «Новый мир». Ныне нет недостатка в обвинениях тогдашней литературы, не щадят и «Новый мир», который, дескать, был недостаточно смел и последователен в критике режима и не мог отрешиться от многих ошибочных представлений. Но тут вспоминаются слова Герцена об отношении молодого поколения к предшественникам, «выбивавшимся из сил, усиливаясь стащить с мели глубоко вре́завшуюся в песок барку нашу»: «Оно их не знает, забыло, не любит, отрекается от них, как от людей менее практических, дельных, менее знавших, куда идут; оно на них сердится и огулом отбрасывает их, как отсталых… Мне ужасно хотелось бы спасти молодое поколение от исторической неблагодарности и даже от исторической ошибки». Еще в сталинские времена Твардовский-редактор опубликовал в «Новом мире» острокритический очерк В. Овечкина «Районные будни», а в пору оттепели – повесть А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Даже в «застойные» годы журнал продолжал печатать правдивые, говорившие о глубоком неблагополучии в нашей общественной жизни произведения Ф. Абрамова, В. Быкова, Б. Можаева, Ю. Трифонова, Ю. Домбровского и ряда других писателей. Недаром в зарубежной, а позже и в отечественной печати высказывалась справедливая мысль, что журнал превращался в неофициальную оппозицию существующему режиму. Думается, что в истории русской литературы и общественной мысли «Новый мир» Твардовского занимает не меньшее место, нежели «Современник» и «Отечественные записки». Неотделима от этой деятельности Твардовского и его последняя поэма «По праву памяти», в которой он произвел окончательный расчет со сталинизмом, «добивая» его в собственной душе, покаянно пересматривая пережитое и восстанавливая историческую правду. Опаляющим автобиографизмом дышит центральная глава поэмы – «Сын за отца не отвечает». Вынесенные в заглавие широко известные слова Сталина в пору их произнесения выглядели для многих, в том числе и для Твардовского, неожиданным счастьем, своеобразной амнистией (хотя не раз еще «кулацкое» происхождение ставилось «в строку» поэту – вплоть до самых последних лет жизни). Теперь же Твардовский беспощадно обнажает безнравственную суть этого лживого «афоризма» (лживого – ибо, как напоминается в поэме, «…званье сын врага народа еще при них вошло в права»): понуждение к разрыву естественных человеческих связей, оправдание отступничества от них, от всяких нравственных обязательств перед близкими. Горько и гневно пишет поэт о поощряемой «свыше» моральной вседозволенности:
Всей своей поэмой, в особенности заключительной главой «О памяти», Твардовский восставал против попыток скрыть, обелить, приукрасить трагический опыт минувших десятилетий – в «забвенье утопить живую боль»:
Не его вина, что не был он услышан и что строки поэмы: «Кто прячет прошлое ревниво, тот вряд ли с будущим в ладу», – оказались пророчеством. Как ни горьки и ни тяжелы были обстоятельства последних месяцев жизни Твардовского (уход из «Нового мира», запрет на публикацию поэмы «По праву памяти», новая опала на «Теркина на том свете», исключавшегося из сборников поэта и не упоминавшегося в печати), он уходил из жизни с сознанием, что «честно… тянул свой воз». Его поздняя лирика проникнута мыслью о долге художника быть верным правде, безбоязненно идти избранной дорогой – и «с тропы своей ни в чем не соступая, не отступая – быть самим собой».
Есть в этой лирике Твардовского победительная и, как доказало будущее время, вполне оправдавшаяся уверенность, что «все минется, а правда останется», уверенность, высказанная им однажды с почти мудрым лукавством, что «время, скорое на расправу… не в силах сладить с чем, подумаешь! – со стишком»:
«Одним Теркиным я не выговорюсь», – писал Твардовский в годы войны. Однако не «выговорился» он, по собственному ощущению, даже всей своей поэзией. «3а этими ямбами и хореями, – сказано в статье «Как был написан «Василий Теркин» (1951), – оставалась где-то втуне, существовала только для меня – и своеобразная живая манера речи кузнеца Пулькина (из одноименного стихотворения. – А. Турков ) или летчика Трусова, и шутки, и повадки, и ухватки других героев в натуре». Александр Трифонович не раз шутливо уверял, что он, в сущности, прозаик, и с ранних лет пробовал себя в очерках. И вот так же, как было с «Теркиным», стремление передать то, что «оставалось втуне», показать все «варево» жизни, породило и в его прозе «книгу без начала, без конца», без особого сюжета, впрочем, правде не во вред – «Родина и чужбина». Она состоит не только из вполне оконченных очерков и рассказов, но и из часто небольших, но весьма примечательных записей «тоже, как сказано в «Книге про бойца», «заносил в свою тетрадку строки, жившие вразброс»! Мало того, что здесь порой возникали «зерна» сюжетных линий: «Теркина» и «Дома у дороги» (сравните, к примеру, историю новой худолеевской избы в очерке «В родных местах» с главой о возвращении Андрея Синцова домой). Проза поэта драгоценна сама по себе. Почти в каждой из самых немногословных записей проявились свойственные автору глубина и обостренность восприятия жизни в любых ее проявлениях. Порой какое-нибудь лицо выхвачено, высвечено буквально на миг, и такое лицо, что уже не забудешь. В бою за деревню на родной поэту Смоленщине «с десяток наших бойцов отбивали контратаки, уже многие ранены… бабы и дети в голос ревут, прощаясь с жизнью». И вот «молоденький лейтенант, весь в поту, в саже и в крови, без пилотки, то и дело повторял с предупредительностью человека, который отвечает за наведение порядка: – Минуточку, мамаша, сейчас освободим, одну минуточку…» У партизанки по прозвищу Костя «на счету» шесть взорванных вражеских эшелонов, а в награду за подвиги… поцелуй неизвестного командиршей, усталой и сонной (сладостно томящее девушку воспоминание…). Освобожденные из немецкой неволи и возвращающиеся домой люди, по горестным словам автора, бредут к обгорелый трубам, к пепелищам, к незажитому горю, которого многие из них еще целиком и не представляют себе, какое оно там ждет их». И как это снова близко и к главе «Про солдата-сироту, и к «Дому у дороги»! Но даже переживший войну в родном селе старик «сидел возле избушки, срубленной из бревен, на которых еще видна была окопная глина (какого же труда стоило ему это «строительство»?!). И при всей поразительной безунывности в чудаковатой обаятельности этого «мирового деда» (как окрестил его проезжий шофер), до «чего же он обездолен, на что ни глянь: «На нем были солдатский ватник и штаны из маскировочной материи с зелено-желтыми разводами. Он сосал трубку, чашечка которой представляла собой срез патрона от крупнокалиберного пулемета». Бесконечно жаль, что Александру Трифоновичу не суждено было осуществить свои новые «прозаические» замыслы. А ведь кроме «Пана» были и другие чрезвычайно интересные в рабочей тетради; «…Совершу кругосветное путешествие по воде, – говорится в рабочей тетради 1966 года, – и запишу всё по-манновски со всякими отвлечениями» и т. п. То есть в духе любимого немецкого писателя Томаса Манна, многочисленные выписки из чьих книг и чье имя неоднократно встречается в этих тетрадях. «В нее смотрелось пол-России…» – сказал однажды Твардовский о Волге, чьи волны как бы несут «краев несчетных отраженье». И не справедливы ли эти слова по отношению к его собственному творчеству, запечатлевшему столько лиц, событий и судеб? Андрей Турков На войне, в пыли походной, Не прожить, как без махорки, На Привале Дельный, что и говорить, Тот: - Спасибо. Я как раз Отдышись, покушай плотно. Парень смолкнул на минуту, Что ж, в газетке лозунг точен: Повторить согласен снова: И несмело у него Тяжела, мокра шинель. Вот он полы подтянул, Спит - хоть голоден, хоть сыт. Как прошел он. Спит герой, храпит - и точка. Спят бойцы, как сон застал, Теркин - кто же он такой? И чтоб знали, чем силен, И не знаем почему. - Не гляди, что на груди, И хоть было беспокойно - Но, однако, Переправа Переправа, переправа! Кому память, кому слава. Как плоты, пошли понтоны. Поглядеть - и впрямь ребята! Мимо их висков вихрастых. А уж первый взвод, наверно, Переправа, переправа! И увиделось впервые, Переправа, переправа... И, усталая с похода, А быть может, там с полночи Из Рязани, из Казани, То ли снится, то ли мнится. Оба разом присмирели. И, у заберегов корку Растирали, растирали... Доложил по форме, словно Перенрава, переправа! О ВОЙНЕ Разрешите доложить И поскольку это мы. И признать не премину. Раз война - про все забудь А застигнет смертный час. Нет, ребята, я не гордый. Вот пришел я с плустанка И сидел бы я, ребята, И девчонки на вечерке Нет, сказал Василий Теркин Теркин, Теркин, добрый малый, «Светит месяц, ночь ясна, Я сказать хотел иное, И хотя иные вещи От Москвы, от Сталинграда Смыли весны горький пепел Что ей критик, умник тот. Я мечтал о сущем чуде: Пусть в какой-нибудь каптерке Я доволен был бы, право, |
Популярное:
Новое
- К чему снится клещ впившийся в ногу
- Гадание на воске: значение фигур и толкование
- Тату мотыль. Татуировка мотылек. Общее значение татуировки
- Что подарить ребёнку на Новый год
- Как празднуют день святого Патрика: традиции и атрибуты День святого патрика что
- Как научиться мыслить лучше Я не умею быстро соображать
- Эти признаки помогут распознать маньяка Существует три способа достижения абсолютной власти
- Как спастись от жары в городской квартире
- Слова благодарности для учителей: что написать в открытке любимому педагогу?
- Слова благодарности для учителей: что написать в открытке любимому педагогу?