Художник-самоучка Константин Третьяков, живший на юге Архангельской области, там, где Устья сливается с Вагой, написал много картин и о событиях гражданской войны, хотя та война только краешком зацепила два больших села, где прошла вся жизнь Третьякова – Благовещенск и Воскресенск.
Полные названия сел – Благовещенское и Воскресенское, но местные жители эти названия сокращают.

Благовещенск стоит на высоком берегу Устьи, а Воскресенск в нескольких километрах от него, между Устьей и Вагой.
Сюда, в Благовещенск, в конце июля 1918 года из Шенкурска ушел отряд Максима Ракитина.
В июле 1918 года Шенкурск несколько дней находился в руках крестьян, не желавших быть мобилизованными в Красную Армию в разгар летней страды, и не желавших ни с кем воевать. Постепенно крестьяне разошлись по своим деревням, и Ракитин, узнав, что к городу приближается отряд красноармейцев, ушел вверх по Ваге.
Но и советская власть после этого продержалась в Шенкурске недолго.
12 августа, узнав, что по Ваге идут пароходы с союзниками и белогвардейцами, сотрудники исполкома уездного совета, военкомата и красноармейцы погрузились на пароход «Шенкурск» и отправились вверх по Ваге, в сторону Вельска.
Ракитинцы остались в Благовещенске, хотя крестьяне, не желавшие оказаться между молотом и наковальней, пытались от них избавиться, или, хотя бы, забрать у них оружие. Отряд оружие не отдал, но и в сторону Вельска не пошел.
Через несколько дней советским властям в Вельске удалось сформировать отряд в количестве 135 человек, который, переправившись через Вагу, стал готовить атаку Благовещенска.

Атака на Благовещенск началась на рассвете. Красноармейцы наступали со стороны Воскресенска и дошли до последнего ряда изб, стоявших на берегу Устьи.
Ракитинцы сдаваться не собирались. Оружия у них было достаточно, были даже два пулемета. Архангельский историк Е.И.Овсянкин в книге «Огненная межа» (Арх., 1997 г.) писал, что у берега стоял пароход с пушкой, из которой по наступающим был открыт огонь шрапнелью, но что это был за пароход, откуда он взялся, я не знаю. Красноармейцы отступили.

прислала katias

Больших двухэтажных изб, стоявших задами к Устье, сейчас уже нет, снесли в семидесятые годы. Сейчас вместо них стоят кирпичные коробки совхозной администрации, столовой, почты и магазина.
Сохранился большой светлый дом слева. Там сейчас сельская администрация.
До конца шестидесятых стоял примыкавший к церковной ограде большой пятиоконный дом. В шестидесятые там был детский сад, а в августе 1918 года размещалась часть ракитинцев.
Родственник рассказывал, как слышал рассказ старика благовещенца, находившегося в доме как раз в то утро, когда началась атака.
-Проснулся от стрельбы. Кругом палят, а кто палит, не поймешь. Прямо по окнам стреляют. Я, мужики, от страха чуть не обоср… Даже одеватьcя не стал. Схватил штаны, да винтовку, да в окно выскочил, в то, которое на реку выходило…

Во время боя в отряде красноармейцев был убит один человек, Павел Степанович Глазачев, 1878 г.р., уроженец Шенкурского уезда.

Это фотография знаменитой зимней ярмарки в Благовещенске. Конец двадцатых, т.е. до начала коллективизации осталось всего ничего.
Чуть впереди стоит деревянная церковь, за ней каменная, двухэтажная, с большой колокольней.
Маленьким, я слушал как-то рассказ стариков, которым в 1918 году было по 10-12 лет, как они бегали смотреть на убитого Глазачева. Лежал он под большой черемухой, стоявшей в десятке метров от деревянной церкви. Старики запомнили, что на нем была кожаная куртка, и лежал он на спине, раскинув руки.

Здесь черемуха лучше видна.
Прячась за ней, Глазачев стрелял по окнам большой двухэтажной избы, стоявшей через дорогу, но тому, кто был в избе, повезло больше.

Похоронили Глазачева на том же месте, где он погиб, под черемухой. Черемуха даже до семидесятых годов не дожила, а бывшая церковь стоит. В тридцатые годы в ней устроили клуб и библиотеку.

В 50-е годы на могиле Глазачева поставили памятник. Потом советская власть рухнула, ее заменил то ли капитализм, то ли непонятно что, и до памятника сейчас никому нет дела. Памятник потихоньку разрушается, а тополя стареют

Табличка на памятнике «Погибшему в боях с интервентами в 1918-1920 гг.» меня еще в детстве удивляла.
Во-первых, никаких интервентов в селе не было, а были такие же шенкурские мужики, которым просто не нравилась новая власть. Во-вторых, при чем тут бои «1918-1920 гг.», если он погиб в бою в августе 1918 года, и в боях 1919-1920 гг. участвовать не мог.

Какое отношение к этим событиям имел колёсный пароход «Лев Толстой», я не знаю. Художник Третьяков, видимо, знал, а я не знаю.

На следующий день отряд получил приказ от Кедрова: «Атаковать Благовещенск снова или зажечь его со всех сторон». Овсянкин в книге «Огненная межа» писал, что на следующее утро красноармейцы пошли в атаку, таща с собой канистры с керосином. Вот такая она, гражданская война!
Переправляясь через Вагу, красноармейцы узнали, что ракитинцы из Благовещенска ушли в Шенкурск.
Я думаю, ракитинцев местные мужики уговорили, и у тех хватило порядочности не устраивать новый бой в селе. А с двумя пулеметами, да если их грамотно поставить, можно было красноармейцев хорошо встретить.

Каменная церковь, вернее то, что от нее осталось, стоит в селе до сих пор. До начала восьмидесятых на втором этаже находился промтоварный магазин, потом кафе, потом вход на второй этаж закрыли.
Сельская пекарня, которую устроили прямо в алтаре, пекла хлеб до конца девяностых. Потом церковь передали верующим. У тех, кто в Бога верит, на восстановление церкви денег нет, а у кого деньги есть, те не верят ни в Бога, ни в черта.

«Отряд бойцов перед походом на Шенкурск».
Картина была написана Третьяковым в Ширшинском доме престарелых в 1979 году.

«В бой за Высокую Гору».

Деревни Усть-Паденьга, Нижняя Гора и Высокая Гора, занятые американцами и белогвардейцами, находились на берегу Ваги, в 25 верстах от Шенкурска.
В январе 1919 года с атаки на эти деревни 6 армия начала Шенкурскую операцию.
Сначала американцы отступили из Нижней Горы, потом оставили Усть-Паденьгу.
На высоком берегу речки Усть-Паденьги им удалось задержаться, но потом они отступили к Шенкурску.

Берег Уст-Паденьги, где стояла батарея канадских артиллеристов, и где были позиции американцев, я сфотографировал из окна автобуса летом прошлого года.

Первая миро­вая война оста­вила след в куль­туре России, хотя, безусловно, собы­тия рево­лю­ции, Граж­дан­ской войны и после­ду­ю­щей совет­ской исто­рии сделали «Вели­кую войну» факти­че­ски полу­за­бы­той. У нас прак­ти­че­ски нет выда­ю­щихся лите­ра­тур­ных произ­ве­де­ний напо­до­бие «Прощай, оружие!» или «На Запад­ном фронте без пере­мен», в кине­ма­то­графе к тема­тике Первой миро­вой стали активно обра­щаться лишь в пост­со­вет­ское время.

Тем инте­рес­нее посмот­реть, как воспри­ни­ма­лась война в немно­гих, но любо­пыт­ных автор­ских произ­ве­де­ниях. Говоря о живо­писи Первой миро­вой, чаще и лубок, но были и свое­об­раз­ные картины ориги­наль­ных авто­ров, многие из кото­рых сего­дня воспри­ни­ма­ются как шедевры и выстав­ля­ются в глав­ных картин­ных гале­реях. Пред­став­ляем неболь­шую тема­ти­че­скую подборку с неко­то­рыми коммен­та­ри­ями.

Марк Шагал. Раненый солдат (1914)

Один из самых извест­ных пред­ста­ви­те­лей русского и миро­вого аван­гарда Марк Шагал в годы миро­вой войны только начи­нал свой твор­че­ский путь. В 1914 году он напи­сал серию работ, связан­ную с начав­шейся войной, и централь­ной фигу­рой в них, как и в данной картине, был солдат. Изло­ман­ные фигуры пере­дают физи­че­ские и душев­ные стра­да­ния и совсем не похожи на подтя­ну­тых строй­ных краси­вых воинов, идущих на фронт.

Павел Филонов. Германская война (1915)

Полотно Фило­нова пере­даёт ощуще­ние хаоса войны, в кото­ром смеша­лись фраг­менты чело­ве­че­ских тел - рук, ног, лиц. Их единая масса бесси­стемна и словно пребы­вает в какой-то бездне. Настро­е­ние у картины крайне напря­жён­ное и совсем не торже­ствен­ное - должно быть, именно такой разру­ши­тель­ной и безум­ной пред­став­ля­лась худож­нику эта война. Инте­ресно, что уже после напи­са­ния картины, в 1916 году Фило­нов будет моби­ли­зо­ван и отпра­вится на фронт.

Кузьма Петров-Водкин. На линии огня (1916)

Об этой картине мы уже писали в нашей . Возможно, это одна из самых узна­ва­е­мых русских картин о Первой миро­вой войне, хотя изоб­ра­жён­ный пейзаж не имеет отно­ше­ния к какой-то конкрет­ной лока­ции фронта. Холмы очень напо­ми­нают родные для худож­ника хвалын­ские волж­ские просторы, и потому сюжет гибели прапор­щика немного отвле­чён, в нём не стоит искать конкрет­ную битву Первой миро­вой.

Василий Шухаев. Полк на позициях (1917)

Эта картина, скорее всего, явля­ется офици­аль­ным зака­зом, кото­рый худож­ник начал выпол­нять на Рижском фронте в 1916 году, во время зати­шья боевых действий. На ней изоб­ра­жены офицеры 4-го гусар­ского Мари­у­поль­ского полка. Картина не была завер­шена, да и в целом немного стран­ный неоклас­си­че­ский стиль остав­ляет двоя­кое впечат­ле­ние, будто полотно напи­сано не в начале XX века, а пере­шло к нам с эпохи Возрож­де­ния.

Пётр Карягин. Ужас войны. Дошли! (1918)

Картина также имеет подза­го­ло­вок: «Атака русской пехоты на герман­ские окопы». В отли­чие от Петрова-Водкина и Шагала, имя Петра Каря­гина редко вспо­ми­на­ется искус­ство­ве­дами. А между тем его картина, пожа­луй, явля­ется одной из самых реали­стич­ных работ, напи­сан­ных прямо во время войны. В этот год Россия подпи­сала Брест­ский мир, сосре­до­то­чив­шись на внут­рен­них конфлик­тах.

Пётр Лихин. Жертвы империалистической войны (1922)

Прак­ти­че­ски неиз­вест­ная картина курского худож­ника Петра Лихина нынче хранится в одном из крае­вед­че­ских музеев Курской обла­сти. Худож­ник рабо­тал над полот­ном несколько лет, и, пусть оно нам неиз­вестно, картина инте­ресна как пример после­во­ен­ной рефлек­сии, когда война стала воспри­ни­маться исклю­чи­тельно как бессмыс­лен­ная «импе­ри­а­ли­сти­че­ская» бойня.

Израиль Лизак. Человек на тумбе (Инвалид империалистической войны) (1925)

Худож­ник Изра­иль Лизак застал войну в детском возрасте, и лишь в начале 1920-х годов начал свою карьеру худож­ника. Его картина пере­даёт не ужасы воен­ного времени, а уже после­во­ен­ное поло­же­ние вете­ра­нов и инва­ли­дов, кото­рые нико­гда не смогут вернуться к преж­ней полно­цен­ной жизни.

Юрий Пименов. Инвалиды войны (1926)

К тому же поко­ле­нию, что и Лизак, принад­ле­жал моло­дой живо­пи­сец Юрий Пиме­нов. Его картину «Инва­лиды войны» можно назвать «русским „Криком“», но влия­ние зару­беж­ного экспрес­си­о­низма на Пиме­нова, в общем, никто не отри­цает. Эта картина была даже не соци­ально-поли­ти­че­ским выска­зы­ва­нием против старой войны, а криком ужаса, насто­я­щим приго­во­ром миро­вому ката­клизму, к кото­рому оказа­лась причастна старая Россия.

В

Оригинал взят у tipolog в
Россия: реалии революции и гражданской войны
глазами художника Ивана Владимирова (часть 2)

Россия: реалии революции и гражданской войны
глазами художника Ивана Владимирова
(часть 2)

Художник-баталист Иван Алексеевич Владимиров (1869 - 1947) известен циклами своих работ посвященным русско-японской войне, революции 1905 года и первой мировой войне.
Но наиболее выразительным и реалистичным явился цикл его документальных зарисовок 1917 - 1920 годов.
В предыдущей части этой подборки были представлены наиболее известные картины Ивана Владимирова этого периода времени. На этот же раз пришла очередь выставить на всеобщее обозрение те из них, которые в силу разных причин не были широко представлены зрительской публике и во многом являются для нее новыми.

Для увеличения любого из понравившихся изображений сделайте по нему клик мышкой
В подвалах ЧК (1919)

Все мероприятия советской власти после революции в области искусства были направлены на развитие творческой активности советских художников. В этот период наиболее быстро развиваются различные формы агитационно-массового искусства; оно выходит на улицу, обращается к многомиллионным массам трудящихся. В дни праздников впервые улицы и площади стали украшаться большими красочными панно на революционные темы, транспарантами, яркими плакатами.
Действенным средством художественной агитации стали также агитационные поезда и пароходы. В них развозилась агитационная литература, размещались кинопередвижки, выставки, ехали лекторы, докладчики.
Новые задачи встали и перед советской живописью. Надо было отразить величайшие сдвиги, происшедшие в нашей стране, грандиозность революционных событий и героизм их участников, запечатлеть образ вождя революционных масс Ленина.
В 1922 году была создана Ассоциация художников революционной России (АХРР), объединившая передовых художников-реалистов. Художники АХРРа поставили вопрос о широкой пропаганде искусства.
«Искусство в массы» - таков был их лозунг. За десятилетний период своего существования АХРР организовал 11 художественных выставок на самые разнообразные темы: «Жизнь и быт рабочих», «Уголок Ленина», «Революция, быт и труд» и мн.другие.
Как видно из названий этих выставок, художников интерес совало все: революционная деятельность Ленина и героическая борьба Красной Армии в гражданской войне, новая жизнь советских людей и быт народов Советского Союза.
На заводы и фабрики, в красноармейские казармы и лагеря, в деревни и в отдаленные районы нашей родины отправились молодые художники. Они хотели почувствовать биение пульса новой жизни, ее могучую поступь и размах...
Эта глубокая и неразрывная связь художников АХРРа с жизнью народа вызывала живой интерес к их картинам. Очень скоро в Ассоциацию вошли мастера старшего поколения, такие, как Н. Касаткин, А. Моравов, П. Радимов, молодые художники Н. Терпсихоров, Б. Иогансон и многие другие. С огромным вдохновением и творческим подъемом они приступили к созданию новых картин.
Ведущие темы в живописи этих лет - темы Октябрьской революции и гражданской войны. В становлении советской жанровой картины эти темы сыграли почти такую же огромную роль, как и в развитии советской художественной литературы. Художники АХРРа правильно понимали большое воспитательное значение картин на темы героической борьбы советского народа.
Прославлению героизма и мужества воинов Красной Армии посвятил свое творчество М. Греков, крупнейший советский баталист, летописец гражданской войны. Его картины: «В отряд к Буденному», «Тачанка» и другие - это яркие страницы славной истории советского народа.

В 1913 Греков написал картины на темы из истории гренадерского, кирасирского и павловского полков. Участвуя в первой мировой войне (в качестве рядового), на фронте делал много зарисовок. Великая Октябрьская социалистическая революция дала художнику возможность раскрыть всю силу своего дарования. Вступив добровольцем в Красную Армию, Греков стал свидетелем героической борьбы рабочих и крестьян с контрреволюцией и в своих ярких эскизах и картинах запечатлел легендарные боевые походы прославленной 1-й Конной армии. Картины Грекова подкупают простотой и искренностью повествования, отличаются меткостью социальных характеристик и глубоким реализмом изображения. В батальных картинах Грекова всегда звучит пафос героической, справедливой народной войны. Обобщает материал своих непосредственных наблюдений, но остается документально правдивым. Греков насыщает свои произведения чувством патриотизма. Его творчество являет собой пример большевистского идейного искусства. Глубокая идейность и высокое мастерство обусловили широкую популярность его произведений. Динамическая композиция, точный рисунок и гармоническая тональность его картин придают им замечательную завершенность и выразительность. Творчество Грекова знаменует собой одно из крупнейших достижений искусства социалистического реализма. Греков развивает лучшие традиции русского батального жанра.

События гражданской войны нашли отражение в творчестве художников М. Авилова, А. Дейнеки и многих других. Известный деятель Коммунистической партии писал:
«На выставке АХРРа к X годовщине Красной Армии десятки тысяч рабочих и красноармейцев приходили в неподдельный восторг, доходящий до энтузиазма при виде сцен из гражданской войны, переданных подчас с реализмом необыкновенной силы».
Выдающаяся роль в развитии советской историко-революционной картины принадлежит художнику И. И. Бродскому, сумевшему запечатлеть величие и грандиозность исторических событий этих лет. Его картины «Торжественное открытие II конгресса Коминтерна во дворце Урицкого в Петрограде», «Расстрел 26 бакинских комиссаров» и «Выступление В. И. Ленина на Путиловском заводе» были значительной вехой на пути создания новой советской исторической картины.

Октябрьская революция открыла в Бродском мастера масштабных многофигурных полотен. Задумывает цикл "Революция в России" - столь велик энтузиазм художника, ставшего очевидцем великих событий. В этом цикле он хотел "посильно отразить величие нашей эпохи, спокойно и просто, языком реалистического искусства поведать о великих делах и днях революции, о ее вождях, героях и рядовых бойцах". Первой картиной этого цикла стало громадное (150 персонажей) полотно "Торжественное открытие II Конгресса Коминтерна", второй - "Расстрел 26-ти бакинских комиссаров". В арсенале художника находятся и трагические краски, его метод обогащается историзмом, художественная образность - документальностью. В процессе работы Бродский изучает весь необходимый историко-иконографический материал, свидетельства очевидцев, выезжает на места событий. Так, работая над картиной "Торжественное открытие …", он выполнил сотни портретных зарисовок с ведущих деятелей международного рабочего и коммунистического движения. Теперь эти мастерские графические портреты представляют собой бесценный историко-художественный материал.

Петров-Водкин

Петров-Водкин неизменно предпочитал оставаться вне каст, заклинал близких не впутываться в политику, в которой "сам черт ногу сломит". Однако октябрьский переворот 1917 года он принимает восторженно. Он сразу согласился сотрудничать с новой властью и стал профессором Высшего художественного училища, он начинает преподавать в Петроградской Академии художеств, неоднократно оформляет театральные постановки, создает много живописных полотен, графических листов. Революция представлялась ему грандиозным и страшно интересным делом. Художник искренне верит, что после Октября "русский человек, несмотря на все муки, устроит вольную, честную жизнь. И всем эта жизнь будет открыта".

Петров-Водкин с первых лет революции был активным участником художественной жизни Советской страны, с 1924 года входил в одно из самых значительных художественных обществ - "Четыре искусства". Немало сил он отдал преподавательской деятельности, разработке теории живописи. Он был одним из реорганизаторов системы художественного образования, много работал как график и театральный художник. Стал Заслуженным деятелем искусств РСФСР, называл себя "искренним попутчиком революции", но все же он не был художником, который бы вполне устраивал советскую власть. Символист с парижской школой, иконописец в прошлом, который свой интерес к иконе и к религиозному искусству не скрывал и в эпоху воинствующего материализма, никак не подходил под формат советских святцев. И может быть, разделил бы участь многих талантливых людей, сгнивших в ГУЛАГе.

Неоднократно обращаясь к теме Гражданской войны, Петров-Водкин стремился к тому, чтобы запечатлеть события в их историческом значении. В 1934 году он создал одну из своих последних сильных картин "1919 год. Тревога". Художник счел нужным в своих интервью и беседах подробно объяснить свой замысел: на картине показана квартира рабочего, расположенная в городе, которому угрожают белогвардейцы. Семья рабочего охвачена тревогой, причем это не просто человеческая тревога, а тревога классовая, зовущая к борьбе. Надо полагать, он не зря старался с пояснениями, потому что без них все происходящее могло быть истолковано совершенно иначе. По крайней мере, главное здесь вовсе не 1919 год, главное - это Тревога, тревога с большой буквы, которая и является главным героем и предметом изображения. Тревога за отечество, за человеческие судьбы, за будущее детей в 1934 году приобрела иной смысл, нежели в 1919-м. Картина с питерским рабочим, которого посреди ночи вызывают в ополчение, воспринимается как предчувствие сталинского террора с его ночными арестами. В поздних работах Петров-Водкин отходит от лаконизма своих прежних картин. Он пишет многофигурные композиции, дополняет сюжет множеством деталей. Порой это начинает мешать восприятию главной идеи (такова его последняя картина "Новоселье" на тему "уплотнения бывших буржуев", написанная в 1938 году).

Кустодиев

Кустодиев был в числе тех художников-реалистов старшего поколения, которые радостно приняли революцию. В его творчестве появляются новые темы, навеянные бурными событиями тех лет. Первая работа Кустодиева, посвященная революции, изображает день свержения царизма и называется «27 февраля 1917 года». События, увиденные художником из окна комнаты на Петроградской стороне, сохраняют в картине яркость и убедительность непосредственного жизненного впечатления. Звонкое зимнее солнце зажигает кумачовым цветом кирпичную стену дома, пронизывает чистый, свежий воздух. Движется густая толпа людей, щетинится остриями ружей. Бегут, размахивая руками, поднимают в воздух шапки. Праздничное возбуждение чувствуется во всем: в стремительном движении, в синих тенях, мечущихся на розовом снегу, в плотных, светлых клубах дыма. Здесь еще видна первая непосредственная реакция художника на революционные события.

Через два года, в 1919-1920 годах, в картине «Большевик» он попытался обобщить свои впечатления о революции. Кустодиев применяет типичный прием обобщения и аллегории. По узким московским улочкам густым, вязким потоком льется толпа. Солнце расцвечивает снег на крышах, делает голубыми и нарядными тени. А над всем этим, выше толпы и домов, большевик со знаменем в руках. Звонкие краски, открытый и звучный красный цвет - все придает полотну мажорное звучание».
В 1920-1921 годах по заказу Петроградского Совета Кустодиев написал два больших красочных полотна, посвященных народным торжествам: «Праздник в честь Второго конгресса Коминтерна на площади Урицкого» и «Ночной праздник на Неве».