как бы нехотя...














































Продолжение следует...

Регистрационный номер 0029159 выдан для произведения:

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ СОЧИНСКОГО ЛОВЕЛАСА 60-х

Заработки 60-х не отличались щедростью и многие мужчины вынуждены были работать в нескольких местах, чтобы обеспечить сносную жизнь.
Апполон нашёл себе приличную подработку в аэропорту, загрузчиком самолётов... Работа была откровенно тяжёлой: в согнутом положении приходилось перекладывать тяжёлые тюки, чемоданы, негабаритные грузы... Даже спортсмену Апполону такая нагрузка сразу показалась непосильной...
Один из загрузчиков, жилистый парень, видя мучения Апполона, посоветовал лучше полетать сопровождающим грузов и подсказал адрес конторы.
На следующий день Апполон, не долго думая, добрался до конторы Норильторга и... ему повезло..., в ближайший день отправлялся борт с апельсинами, а напарника не оказалось... Так что договор заключили «без проблем»...
Работа оказалась простой: нужны были только глаза, чтобы исключить воровство в пути. И Апполон быстро освоил все премудрости дела, его напарник посвятил во все
тонкости процесса на стоянках самолёта и погрузке-разгрузке.
Ан-12, полностью загруженный апельсинами, ровно гудел в «эшелоне»... Вокруг гуляли облака, вдали ярко светило низкое зимнее солнце..., в разрывах облаков простирались снежные поля февральского Севера...
Амдерма, первая посадка с дозаправкой, оказалась на берегу Ледовитого океана, ледяные торосы которого громоздились почти у самой полосы аэродрома. Прожектора высвечивали отдельные глыбы, несуразно торчащие из ледяных волн...
Следущая посадка уже была в Воркуте и мы сонные, как мухи, отработали свою вахту
как бы нехотя...
Норильск принял нас небольшим ветром с позёмкой и пронизывающим холодом, а работы было много: один у самолёта, а другой с машиной на склад...
После качественной работы у нас осталось около 400 кг «естественки» и мы её тут же на складе реализовали за полцены...
Автобусом добрались до Норильска и остановились на ночлег в гостиннице. Впереди было ещё полдня и Апполон отправился осматривать «Северный Ленинград», как Норильск называли местные жители.
Стояла Полярная ночь, огни горели на проспекте постоянно, дома своей планировкой действительно напоминали Ленинград..., такие же серые, прямоугольные.
Магазины... с Москвой не сравнишь, а вот баня-сауна сразу привлекла внимание и Апполон заказал её на полночь..., вечером он всегда был любителем потанцевать...
Рядом оказался ресторан «Таймыр», просторный классического стиля с оркестром и
Апполон сразу положил на него взгляд... Получилось всё рядышком с гостинницей.
Апполон заказал столик, с удовольствием откушал рыбу..., в это время появился оркестр и стал настраивать инструменты. Народу на удивление было немного, в Москве всегда такие очереди страждующих, а тут..., благодать!
Музыка была популярной и Апполон сразу взялся за дело..., «Танцор Диско» начал
плести свои традиционные сочинские кружева на площадке перед оркестром... Оркестр
быстро завёлся: рок сменялся медленными мелодичными песнями, под которые Апполону хорошо удавались пластичные захватывающие образы... Всё чаще стали
слышаться традиционные в таких случаях аплодисменты и к середине вечера Он стал
самой вожделенной фигурой ресторана.
Но Апполон, как обычно, танцевал один, ни на кого не обращая, казалось бы, внимания..., но перефирическим зрением прочёсывал столики, оценивая женскую половину публики на предмет... те-се-зеть.
Глаза девушек и женщин разгорались всё ярче..., наконец, отдельные парочки отважились танцевать рядом с явной «Звездой»...
Апполон обратил внимание на девушку с бокалом вина за столиком у окна. В отличие от других у неё было грустные серые глаза..., она смотрела, неотрываясь на «Танцора
Диско», но взгляд её был какой-то отрешённый..., она смотрела как бы сквозь него...
Апполон по натуре своей всегда был филантропом и ему сильно захотелось развеять грусть в глазах незнакомки... А желания у Апполона никогда не расходились с делом...
Он исполнил невороятное «Па», которое плавно перешло в элегантный реверанс с намёком на приглашение к танцу...
Девушка вначале не поняла в чём дело, она была слишком далеко... Её муж уехал на юг в санаторий, а она... Эх! Да что там говорить...
Девушка встала, оправилась и шагнула навстречу... судьбе...
Кавалер галантно вёл даму среди столиков, слегка пожимая её руку в такт музыке...
Так начинался их стремительный роман под аккомпанимент популярной песенки «Вернись»...
Вначале, после нескольких выпадов через бедро классического танго, дева почувствовала себя в надёжных мужских руках..., затем она подняла глаза и увидела белокурые кудрявые волосы и небесного цвета глаза, добрые и приветливые...
В её грустных глазах проснулся интерес..., любопытство..., затем кокетство и... откровенная игра... К концу танца в глазах девы появился какой-то блеск и... тайна...
А Апполон очень любил разгадывать тайны и был в этот вечер в ударе!
Он рассыпался в комплиментах..., рассказывал захватывающие истории из жизни Сочи..., декламировал стихи..., невзначай целовал руки Татьяне..., на заказ исполнил ей лихую лезгинку...
И Танечка расцвела..., разрумянилась..., да так лихо пританцовывала, что Апполону пришлось выложить весь свой танцевальный репертуар. Оркестр старался на славу,
публика, не взирая на выпитую водку, не сводила глаз с зажигательной пары...
Как вдруг... оркестранты объявили последний танец /ресторан работал до полуночи/ и
Апполон увидел в глазах Танюши сожаление и разочарование...
«Тише, Танечка, - не плачь..., не утонет в речке мяч!» - произнёс Апполон загадочно...
«Я знаю где(?) можно продолжить наш танцевальный марафон... Идём...
Сауна оказалась очень кстати. «Хозяйка» принесла шампанское и конфеты и отправилась домой до утра. Они остались одни, всё ещё переживающие перепетии вечера...
Паузу прервал Апполон, открыв шампанское..., пенистый фонтан устремился ввысь...
Танечка загадочно улыбнулась..., Апполон внутри торжествовал... ему удалось разметать эту глубокую грусть...
В бокалах уже заискрилась бестия-страсть..., руки потянулись «на брудершафт» и сладкий поцелуй закусили шоколадом... Таня как-то странно посмотрела в глаза Апполона и прижалась к нему, как собачонка... глаза её вдруг стали влажными...
Апполон поспешил наполнить бокалы..., он не выносил женских слёз...
«А знаешь, Танечка, у меня есть тост..., давай выпьем за дорогу..., нет, жизненный путь,
который ведёт нас в неизведанное завтра...! И пусть это завтра будет счастливым...»
Танюша вдруг зарыдала..., видимо, Апполон попал в самую точку... Он обнял её рукой
и произнёс доверительно: «За твой счастливый путь, Танечка!...»
Они выпили шампанское и сидели обнявшись, глядя куда-то в потолок..., думая каждый о своём...
«Нет, Танечка, ты как хочешь, а я пойду попарюсь...» - произнёс Апполон после некоторого раздумья. Он тут же разделся, завернулся в полотенце, замочил дубовый веник в ведре и ринулся в парную..., оставив Татьяне, самой решать создавшуюся ситуацию.
Когда Апполон распарился и уже собирался выходить, появилась Татьяна с полотенцем на голове и он всё понял..., уложил её на самую верхнюю полку и стал охаживать веничком вдоль и поперёк... Танюша вся разомлела, раскраснелась вся кожа
и от предыдущего момента не осталось и следа...
Апполон затем сгрёб её и на руках вынес наружу, чувствуя как трепещет её разрумяневшееся тело, и они вместе плюхнулись в ледяной бассейн...
С криками, фыркая, оба сразу ринулись к лестнице наперегонки..., кое-как взобрались наверх и устремились в душ, отталкивая друг друга и регулируя температуру воды, каждый под себя... Игра увлекла обоих, пока они неожиданно не застыли под струями, будто бы только увидев друг друга...
Она провела пальчиком по плечу Апполона..., он встрепенулся, далее по груди..., он смотрел на неё, не отрываясь..., она опустила руку ниже и нежно погладила Федю..., он тут же вытянулся по стойке смирно... Опустившись на колени, Танечка легко поцеловала Федю... он вытянулся, что было сил..., а Апполон тем временем запустил руки в её разбросанные волосы и стал притягивать к себе...
Татьяна раскрыла губы и Федя осторожно стал протискиваться между зубов, оставляя место для дыхания, а губы её уже страстно целовали Федю взасос...
Апполон уже начал стонать, подёргиваться, внутри у него что-то заломило нещадно...
Федя выплеснулся во всю мощь..., а Татьяна всё целовала и целовала его..., а струи продолжали стекать по её разбросанным волосам..., плечам..., спине..., бёдрам... и было необыкновенно хорошо обоим...
И были ещё парилки... и эротические игры..., и страстные обьятия..., и разнообразные позы... и всё, как в очаровательном тумане, калейдоскопом до утра...
А утром рейсовым самолётом Ил-18 Апполон улетел в столицу... А Танечка с лёгкой грустью сидела у окна, глядя на цепочку с клешнёй краба — подарок Апполона в память о Сочи...
Продолжение следует...

Из коренных народов, веками кочевав­ших по просторам Таймыра, надо прежде всего назвать тех, кто дал имя нацио­нальному округу.

Ненцы (самоназвание ненач), проживающие восточнее реки Та­за, в прошлом назывались юраками. Их язык, как и язык всех ненцев, относится к самодийской группе. Предполагается, что ненцы произошли от саянских племен, которые переселились на север около I ты­сячелетия н. э. и смешались с племенами, раньше проживавшими в этих местах. В пределах округа сейчас их живет около 2 тыс. человек. Долганы (самоназвание саха, около 4 тыс.) по происхождению относятся к тунгусам, но говорят на диа­лекте якутского языка.

Кроме ненцев и долган в Таймырском округе живут нга­насаны (около 1 тыс. человек) и энцы; оба народа по языку близки к ненцам (са­модийская группа). Живут здесь также якуты. Все эти народы раньше занимались оленеводством и охотой, кочуя по тундре в поисках пушного зверя. Жилищем был чум: несколько связанных сверху жердей, покрытых летом берестой, зимой - шку­рами. Грязь, нищета, невежество, слепое подчинение местным шаманам и русским купцам - таков был удел северных наро­дов до октябрьской революции.

Эвенки - это одна из самых многочисленных народностей Севера, проживающих в нашей стране. Семья у эвенков по своему составу небольшая, в среднем 5-6 человек. Браки не всегда регистрируются, а невесту часто берут из другого народа. Все проходит примерно так: сначала жених и невеста дарят друг другу подарки. Затем девушка обычно шьет своему будущему мужу расшитый бисером кафтан и обувь.

С волнением и трепетом невеста раскладывает по сумочкам свои безделушки, украшения, поминутно вскакивает и выглядывает своего суженого, ведь до этого они ни разу не встречались… И вот она видит: жених ходит в кафтане и унтах, сделанных ее руками.

А это значит, что невеста понравилась жениху! Тогда сваты подводят к чуму красавца-оленя под богатым седлом, украшенным серебряными и золотыми бляшками, и приглашают невесту, чтобы совершить обряд - обвезти её на олене вокруг жилища три раза. Жених в это время обязательно ждет в доме, но потом невеста входит в дом вместе с отцом и топит печь. Это значит, что уже не чужая, а настоящая хозяйка законно пришла в дом.

Не менее интересный обряд существует у ненцев. Богатый, зажиточный ненец может иметь 2-3 и даже 4 жены. Но при сватовстве за каждую из них нужно платить немалый выкуп (калым). Калым обычно выплачивается не отцу невесты, а всему роду. За невесту надо отдать от 100 до 200 оленей, определенное количество песцовых и лисьих шкурок! Невеста, в свою очередь, должна принести равноценное калыму приданое: одежду, постель, различную утварь, посуду и оленей. Что интересно, олени и их приплод составляют собственность жены, и в случае развода или смерти мужа остается у нее, но если жених не может внести за будущую жену выкуп, он обязательно отрабатывает определенное количество лет за нее. У энцев же обряд проводится немного скромнее. За невесту просто платят калым ее отцу. Семьи энцев обычно прочные. У них тоже допускается двоеженство, вторичное замужество или женитьба, но обычно это случается, когда один из супругов умирает. Сам обряд очень похож на нганасанский.

Нганасанские семьи достаточно большие. Категорически запрещается молодым людям заключать браки внутри своего рода, зато возраст особого значения не имеет. Брачный возраст мальчика определяется с началом его охоты, а вот девушку выдают замуж, когда она научится колоть дрова на топку. Среди нгансан часто можно встретить неравные по возрасту браки. Как и у многих коренных жителей Севера, за невесту нужно платить калым, поэтому часто отцы, чтобы получить за дочь богатый выкуп, выдают ее за зрелого жениха. Взрослые мужчины, женясь на молодой еще совсем девушке, должны отрабатывать за невесту в семье тестя до совершеннолетия девочки. Допускается у нганасан и многоженство.

Свадебный обряд совершается небыстро… Сватом выбирается обычно пожилой человек, владеющий хорошим словом, и, главное, не находящийся в родстве с невестой. Далее сват обговаривает размеры калыма, приданого, и спустя три дня после сговора сват с женихом приводят привязанных к аркану гуськом оленей. По обычаю невеста ложится с женихом рядом в постель, но если она не раздевается в течение нескольких недель, это означит, что девушка испытывает отвращение к нареченному. В этом случае родители забирают дочь к себе и отдают калым. А если всё складывается благополучно, утром мать невесты говорит жениху: «Заставь заплести волосы». Жених подставляет голову, и невеста, густо смазав его волосы жиром, заплетает их в две косички около ушей, вплетает бусы или медные подвески. Жених надевает сшитую невестой нарядную одежду и уезжает домой и уже через три дня вместе с матерью и отцом приезжает за невестой. Родственники невесты убивают оленя, мясом которого угощают гостей, после чего поезд с невестой, ее родителями и гостями уезжает на ее новое место жительство. В новый чум девушку вводит отец жениха, бросает кусочек жира в огонь и просит духа хозяина огня оделить молодых счастьем. На другой день родителей невесты одаривают подарками, и те уезжают со спокойной душой к себе в стойбище.

Основное население из коренных народов Таймыра составляют долганы. Это самая молодая коренная народность, проживающая на Таймыре. Среди прочих обыденных обрядов, таких как, обряд при рождении ребенка и обряд при захоронении умершего, самым торжественным и красивым у долган является обряд свадьбы.

Свадьбе предшествует сватовство. Иногда оно проводится до совершеннолетия будущих супругов. Очень часто отец, желая женить своего сына и услышав, что в соседнем стойбище есть в какой-то семье дочь, отправляется вместе с сыном в гости. Под разными предлогами отец с сыном остаются ночевать в этой семье и, если сыну нравится девушка, то они уезжают домой искать сватов. Через непродолжительное время уже втроем, вместе со сватом, они отправляются в семью вести переговоры. Но если отец невесты не хочет отдавать дочь, он молчит, личное же несогласие невесты во внимание не принимается. В случае согласия сват выходит из жилища и радостно сообщает об этом окружающим. После этого отец жениха преподносит отцу невесты подарок, назначается день свадьбы. Убивают оленей, готовят угощения и в течение трех дней продолжаются различные игры, устраиваются спортивные состязания. После напутствия отца невесты и коллективной молитвы жених берет невесту за правую руку и ведет к нартам. Обычно невесту сопровождают мать и пожилая родственница, при этом девушке ни в коем случае не разрешается оборачиваться назад.

Великолепный исследователь-северовед начала ХХ века Лев Яковлевич Штернберг в заповедях этнографа писал: «Кто знает один народ - не знает ни одного, кто знает одну религию, одну культуру - не знает ни одной». Не замыкайте себя в узких рамках своей собственной культуры, сколь бы великой она ни казалась, и вам откроется уникальный мир других народов и культур!

Начало присоединения Сибири к России относится к концу XVI века. В XVI веке Сибирь как новый край Русского государства управлялась Посольским приказом, а с 1599 г. - приказом Казанского дворца, в ведении которого к началу XVII в. находились все восточные окраины страны. В 1637 г. было образовано новое центральное учреждение - Сибирский приказ. В отличие от типичных областных приказов с их основной финансовой функцией по сбору налогов, Сибирский приказ на протяжении всего XVII в. имел очень широкие полномочия: ведал вопросами административными, финансово-податными, таможенными, военными и даже дипломатическими.

Специфика социально-экономических условий Сибири, удаленность сибирского региона от центра обусловили особенности управления им на местах. Царское правительство не разрушало социальную организацию аборигенов Сибири, а стремилось опереться на нее, привлекая на свою сторону родоплеменную знать.

В 1822 г. царское правительство провело реформу управления Сибирью, подготовленную и осуществленную под руководством М.М. Сперанского. Для подготовки реформы был создан Сибирский комитет. Авторы реформы исходили из того, что окраины России требуют своеобразной организации управления. Сибирская реформа вылилась в ряд законодательных актов, среди которых одним из важнейших стал "Устав об управлении инородцами Сибири", регламентировавший все стороны жизни коренного населения: экономическую, административную, судебно-правовую, культурно-бытовую. В основу Устава были положены следующие принципы:

• - разделение коренного населения на три разряда (оседлые, кочевые, бродячие) в соответствии с родом занятий и образом жизни;
• - ограничение опеки над аборигенами со стороны русской администрации и полиции, власть которых должна была отныне состоять лишь в осуществлении "общего надзора";
• - введение свободной торговли с аборигенами;
• - упорядочение налогового обложения.

К группе "бродячие инородцы" или "ловцы" (охотники), "переходящие с одного места на другое" относились энцы, нганасаны, ненцы, долганы и эвенки, проживающие на территории Таймыра.

НГАНАСАНЫ

Современные нганасаны являются потомками самого северного тундрового населения Евразии - неолитических охотников на дикого оленя. Данные археологии показывают тесную связь первых жителей полуострова с населением бассейна Средней и Нижней Лены, откуда они проникли на Таймыр примерно 6 тыс. лет назад. Нганасаны как особый этнос сложились на Таймыре во второй половине XXVII - начале XXVIII веков. В его состав вошли различные по происхождению племенные группы (пясидская самоядь, кураки, тидирисы, тавги и др).

Основными занятиями нганасан была охота на диких оленей, песца, оленеводство и рыболовство. По сравнению со своими соседями, энцами и ненцами, нганасаны выделялись особым значением в их хозяйстве охоты на дикого северного оленя. Добывали диких оленей главным образом осенью путём коллективной охоты на речных переправах, закалывая их копьями с челноков. Также использовали ременные сети, в которые охотники загоняли диких оленей. Кроме того, летом и осенью нганасаны охотились на диких оленей пешком, в одиночку и небольшими группами.

К середине XIX века нганасаны уже считались традиционными оленеводами. Оленеводство нганасан было типично самоедским, санным. По количеству оленей нганасаны были едва ли не самые богатые среди других народностей, населяющих Таймыр. Олени у нганасан служили исключительно средством передвижения, поэтому чрезвычайно ценились и оберегались. На лето нганасаны откочёвывали в глубь тундр полуострова Таймыр, к зиме возвращались к северной границе лесной растительности. Наличие стад домашних и охота на диких оленей, расположение кочевий в наиболее северных пределах полуострова, пользование самодельными орудиями труда и охоты позволяли им быть совершенно независимыми почти до конца XIX века.

Техника у нганасан, по сравнению с их соседями долганами, была на более низком уровне. Все производства носили почти потребительский характер, обслуживая внутрихозяйственные нужды. Почти каждый в своём хозяйстве являлся одновременно и мастером по обработке дерева, и кузнецом, хотя нередко выделялись наиболее способные в какой-либо одной отрасли, например хорошие мастера по производству нарт, плетению маутов.

Традиционную одежду шили из различных частей шкур оленей разных возрастов и разных сезонов года с различной высотой и крепостью меха. Верхняя мужская одежда цельнокроёная шилась мехом внутрь и мехом наружу. Внутренняя часть, без капюшона мехом к телу, изготовляется из 2-3 шкур осеннего или зимнего оленя, наружная часть с капюшоном - из короткошерстных шкур темных и светлых тонов. Чередование частей из темных и светлых шкурок на верхней одежде с четко обозначенным на спине темным или светлым прямоугольником и двух - трёх орнаментированных полос ниже его - характерная особенность одежды нганасан. Женская зимняя одежда - того же вида, но с разрезом спереди, с небольшим воротником из меха белого песца, без капюшона, который заменяет двойная шапка с опушкой из длинного черного меха собаки. По подолу внутренняя и наружная части одежды также обшиваются опушкой из белого меха собаки. К верхней линии спинного прямоугольника прикрепляются длинные раскрашенные ремешки.

Зимой в сильные морозы поверх обычной одежды надевают еще одну (сокуй) из толстого меха зимнего оленя шерстью наружу с капюшоном, имеющим спереди белый стоячий султан, по которому соседи безошибочно узнают нганасан. Погребальную или обрядовую одежду шили из цветных сукон.

Для украшения праздничной одежды нганасаны использовали геометрический полосовой орнамент сходный с ненецким, но более мелкий и выполненный не из меха, а из кожи. Назывался орнамент - МОЛИ. Чаще всего нганасанские женщины вырезали орнамент "от руки", без употребления каких-либо шаблонов и без предварительного вычерчивания. У нганасан довольно часто встречалась раскраска одежды.

Почитание земли, солнца, луны, огня, воды, дерева, важнейших промысловых и домашних (олень, собака) животных и их ипостасей под именем матерей, от которых зависят здоровье, промысел и сама жизнь людей и с которыми связана основная календарная и семейная обрядность - характерные черты традиционных верований нганасан. В них проявляются чрезвычайно архаичные черты представлений о природе и человеке, долгое время бытовавшие в относительно изолированных полярных коллективах. Они и сейчас сохраняются среди пожилых людей. Кормление огня и семейных культовых предметов - обязательный ритуал.

В традиционном нганасанском обществе почти в каждой кочевой группе нганасан был свой шаман, который отстаивал интересы своего рода перед сверхъестественными силами. Шаман, как посредник между миром людей и миром духов, был фигурой выдающейся. Он обладал хорошим голосом, знал фольклор своего народа, обладал феноменальной памятью, был наблюдательным. Главнейшие функции шамана были связаны с основными промыслами, обеспечением удачи в охоте и рыболовстве, шаман угадывал места и сроки охоты. Также важными функциями шамана были лечение больных, помощь при родах, предсказание будущего для членов рода, толкование снов.

В настоящее время нганасаны проживают в посёлках Усть-Авам, Волочанка и Новая. Численность нганасан составляет около 800 человек.

ЭНЦЫ

Далекие предки энцев жили на Средней Оби. Этим объясняются сходные этнонимы в родовых названиях энцев и южных самодийцев – селькупов, карасинцев, карагасов и других. Вытесненные в северную тундру, самодийские предки энцев столкнулись там с местными жителями – охотниками на дикого северного оленя. Пришедшие с юга самодийцы более многочисленные, с высоко развитой культурой, в относительно короткий срок полностью ассимилировали аборигенов.

Энцы представляют собой две территориально разобщённые группы: тундровые и лесные. Тундровые энцы проживают на самом севере сельского поселения Караул, в этой группе сосредоточена основная часть энцев с самоназванием "Сомату". Материальная культура тундровых энцев почти не отличается от материальной культуры нганасан. Близость проявляется в типе одежды, в некоторых особенностях устройства жилища, в конструкции нарт. По всем этим элементам культуры тундровые энцы в то же время отличаются от лесных энцев.

Лесные энцы проживают в посёлках, подведомственных администрации городского поселения Дудинка (Потапово, Усть-Авам, Воронцово). В этой группе сосредоточена основная часть энцев с самоназванием "Пэ-бай". Материальная культура лесных энцев почти не отличаются от культуры живущих по соседству ненцев. Однако и тундровые и лесные энцы сохраняют собственное название и язык.

В настоящее время - энцы самый малочисленный, из коренных народов на Таймыре. В течение ХХ века часть энцев ассимилировали нганасаны, часть энцев ассимилировали ненцы. Но эта малочисленная группа, чуть более 160 человек, сохранила свою традиционную культуру и, что самое главное свой язык.

НЕНЦЫ

В своём формировании и этническом развитии ненцы прошли сложный исторический путь. Материалы археологии, данные топонимики, антропологии позволяют довольно точно утверждать, что в начале I тыс. н. э. самодийские по языку этнические группы заселяли обширные лесостепные районы на огромном пространстве от восточных отрогов Урала до Саянского нагорья. Под натиском кочевников, гуннов и тюрок значительные группы самодийцев были вынуждены покинуть места прежнего обитания и уйти на Север в таёжные, а затем в тундровые районы. Те этнические самодийские группы, которые проникли в северные районы, столкнулись здесь с местным аборигенным населением, основным хозяйственным занятием которого была охота на дикого северного оленя. В результате контактов самодийцев с аборигенами сложилась родовая организация сибирских тундровых ненцев.

Как свидетельствуют ясачные документы и другие архивные источники, ещё в начале XVII века ненцев в бассейне нижнего Енисея не было. Территорию низовьев Енисея населяли в тот период предки тундровых и лесных энцев. Первые попытки проникновения ненцев на восток относятся к середине 30-х годов XVII века.

Двухвековая оторванность приенисейских ненцев от западных соплеменников и ассимиляция ими энцев привела к образованию отдельной группы приенисейских ненцев со своими особенностями языка и материальной культуры.

Хозяйство ненцев издавна было и остается комплексным. Ведущей отраслью было и остаётся оленеводство.

Значение оленеводства было очень велико, помимо использования оленя в качестве транспортного животного, совершенно незаменимого в условиях тундры, ненцы получали от оленей мясо, одежду и жилище, для которых использовались шкуры оленей. Из шкур оленей выделывали ровдугу (замшу), сбрасываемые ежегодно оленьи рога употребляли для варки клея и для изготовления костяных деталей упряжи, руко¬яток ножей и ножен. Спинные и ножные сухожилия шли на изготовление прочных ниток для шитья. Охота у ненцев также была важной отраслью хозяйства. Охотились они на диких оленей, на песца, на лисицу, гусей и уток. В летнее время рыболовство являлось важным источником питания.

Домашнее производство ненцев носило потребительский харак¬тер. В каждой семье производились необходимые в хозяйстве предметы, существовало разделение труда: мужчины занимались обработкой дерева, кости, железа, плетением маутов и сетей; женщины - выделкой шкур и шитьем. Дети помогали взрослым в меру своих возможностей. Единственным видом жилища у ненцев был чум, потом появился балок. Чум является переносным жилищем, и его появление тесно связано с оленеводством и кочевым образом жизни. Устройством чума в прошлом занимались только женщины.

Ненцы до настоящего времени, особенно в зимнее время, сохранили свою традиционную одежду, отлично приспособленную для условий севера. Мужская одежда состоит из малицы, меховой обуви и в очень холодное время совика. Женская одежда из «ягушки» (плечевая одежда), шапки и меховой обуви.

Основным способом передвижения ненцев в течение всего года является езда на оленях, запряжённых в сани (нарты), все грузы также перевозятся на нартах.

В основе религиозных верований ненцев лежат анимистические представления, то есть вера в духов. Не один Нум? - дух неба – был предметом почитания ненцев. Весь окружающий мир представлялся им населённым духами, которые принимали непосредственное участие в жизни людей, принося им удачу или неудачу в промыслах, доставляя радости и огорчения, насылая различные болезни. Земля, реки, озёра, отдельные урочища имели своих духов – хозяев. Например, дух воды мог дать хорошие уловы, поэтому после каждого удачного лова рыбы ему приносили жертвы, опуская какие-либо предметы прямо в воду.

Расселены ненцы в нашем районе в поселках сельского поселения Караул, по берегам Енисея и его притоков. Численность ненцев около 3 500 человек.

ЭВЕНКИ

Исторически и этнически хантайские эвенки связаны с Эвенкией, откуда они небольшими группами и отдельными семьями в течение XVII – ХХ в. проникали на Таймыр.

Хантайские эвенки – небольшая по численности группа эвенкийского народа. В настоящее время их насчитывается около 300 человек.

В конце XIX начале ХХ века хантайские эвенки представляли собой весьма замкнутую кочевую группу, занимавшуюся охотой, рыболовством и оле-неводством. Они не более двух-трех раз в год выходили на факторию Плахино для сбыта пушнины и закупки всего необходимого. Единственным товарным занятием являлся охот¬ничий промысел. Зверя добывали преимущественно пастями и черканами; пасти настораживали на значительном расстоянии друг от друга в виде вытянутой линии. Обычный тип жилища для хантайских эвенков – шестовой чум, покрытый нюками (покрышки чума). Однако часть населения имела и деревянные "голомо" (балаганы), представляющие тип стационарной постройки и расположенные обычно по берегам больших озёр, на местах рыбной ловли.

При кочевом образе жизни эвенков и ограниченности транспортных средств, количество предметов домашнего обихода было доведено до минимума, причём весь домашний скарб и сама семья во время перекочёвок помещались на нескольких санках.

В 30-х годах ХХ века жизнь хантайских эвенков стала постепенно меняться. До середины 20-х годов XX века еще сохранялось старое родовое управление, введенное в 1822 г., но затем оно было перестроено. Были организованы Хантайско-тунгусский родовой совет и Коми¬тет общественной взаимопомощи (КОВ). Часть эвенков стала членами Плахинского отделения интегральной кооперации. Значительно улуч¬шилось снабжение: помимо муки и боеприпасов, население стало приобретать мануфактуру, мыло, сухари и другие товары.

В 1971 году к эвенкам на Хантайское озеро были переселены жители долганского поселка Камень, находившегося в верховьях реки Хеты. После этого в поселке Хантайское озеро эвенки и долганы составляют примерно равные доли населения. Однако оленеводством здесь по-прежнему продолжали заниматься в основном эвенки, а долганы больше внимания уделяли рыболовству.

В Таймырском муниципальном районе эвенки сосредоточены в основном в поселке Хантайское озеро, где живут вместе с долганами. Несколько эвенкийских семей живет также в поселке Потапово с долганами и ненцами. В общей сложности на Таймыре проживает всего лишь 1% от всей численности этого народа в Российской Федерации.

ДОЛГАНЫ

Дол¬ганы - самая молодая по времени образования народность, про-живающая на Таймыре. Образовалась она в XVIII веке на террито¬рии Таймыра. В XVII веке, когда русские пришли в Среднюю и Восточную Сибирь, народности долган не существовало. Только на реке Лене, близ устья Вилюя и Муны были встречены отдель¬ные тунгусские роды с названием "долган". Считается, что впер-вые о долганах упоминается в ответах, присланных администраци¬ей Енисейской губернии в Российскую академию наук в 1841 году, когда шла подготовка к экспедиции А.Ф. Миддендорфа. Сложились долганы из родовых групп различного происхождения.

В течение XVIII и XIX веков усиленно протекал процесс взаимного сближения культуры и быта этих разных групп населения. Господствующим становился якутский язык, осваиваемый не только тунгусскими по происхождению группами, но и большей частью затундринскими крестьянами. Взаимные браки всё больше стирали прежние различия между эвенками, якутами и русскими.

Материальная и духовная культура долган формировалась под влиянием выше перечисленных народностей. О родстве дол¬ган с эвенками (тунгусами) писали многие этнографы. Действительно, по типу некоторых элемен¬тов одежды, по ряду особенностей орнамента, по сходству некото¬рых родовых названий долганы могут быть сближены с эвенками. Влияние эвенков сильнее сказывалось на западных и юго-западных долган и в меньшей степени у северо-восточных долган. Это объясняется тем, что северо-восточные долганы испытывали длительное и сильное влияние якутов-оленеводов северо-западной Якутии и вследствие этого у них менее заметны выше упомянутые эвенкийские черты.

Оленеводство долган развивалось под влиянием тунгусов (эвенков) и самодийцев (ненцев, энцев и нганасан) и имеет, если так можно выразиться, скрещенный характер. Летняя, вьючная верховая езда на оленях у долган тунгусского типа. Зимняя езда на санках - самодийского типа, но с эвенкийским передовым, то есть передовым оленем управляют с правой стороны и на санках сидят тоже с правой стороны. Долганы стали, как эвенки, доить оленей и молоко заготавливали впрок, замораживая его. При окарауливании оленьих стад, применяли, как самодийцы, оленегонных пастушь¬их собак.

Русское влияние в XVII – XIX в. испытывали все народы Сибири, особенно принявшие крещение. Но у долган оно было бо¬лее глубоким ещё и потому, что часть из них являлась русскими по происхождению. От русских долганы переняли новое жилище - балок (нартяной чум). Нартяной чум возник из небольших крытых повозок, которые назывались балками. В таких балках ездили по тундре русские купцы и чиновники. От русских также было заимствовано примене¬ние в пищу хлеба. Календарь долган - паскал (от русского слова пасхалия) построен на православных праздниках. В фольклоре долган много русских народных сказок. Многие предметы быта перешли к долганам вместе с русскими названиями.

Долганская одежда самая разнообразная. Насчитывается около 20 её видов. Характерной особенностью долганской одежды является удлинённый сзади подол. Зимой долганы носили парки из меха оленя, под них надевали песцовые или заячьи шубы. Летом и зимой шили одежду из сукна. Всё это любовно украшали бисером, цветным сукном, цветными кантиками, меховой мозаикой. У долган и мужчины, и женщины носили шапки. Долганы первыми стали шить домашнюю одежду из покупных тканей. Мужчины носили рубашки и штаны русского покроя, женщины – платья, юбки, кофты. Поверх платьев надевали закрытые фартуки. Домашняя одежда украшалась узкими кантиками из цветной материи. Долганские женщины носили много украшений из металла якутского производства.

В настоящее время долганы составляют наиболее много¬численную группу коренного населения Таймырского муниципального района. Численность их составляет около 5 500 человек. Проживают долганы в посёлках, подведомственных городскому поселению Дудинка (Хантайское озеро, Усть-Авам, Волочанка), и посёлках сельского поселения Хатанга.

Материалы официального сайта органов МСУ

Таймырского (Долгано-Ненецкого) муниципального района:

Первые люди появились на Таймыре в эпоху неолита. Их древнейшие поселения обнаружены на реках Попигай и Хатанга. В конце I тыс. н. э. на полуостров пришли предки современных энцев, ненцев, долган и нганасан – самодийские народы. Хозяйственный уклад коренных жителей Таймыра сформировался на основе древней культуры охоты на дикого северного оленя как исторический процесс нескольких периодов колонизации (образования колоний-поселений) этой части Арктического циркума.

Первый период колонизации – это формирование нганасан, самого восточного из народов самодийской языковой группы. При раскопках стоянки в междуречье рек Авам и Хета (в районе расселения нынешних нганасан) были обнаружены остатки бескерамической культуры охотников на диких северных оленей периода V-IV тысячелетий до н.э., то есть времени климатического оптимума. По-видимому, к этому времени следует отнести первое широкое освоение Заполярья подвижными группами охотников, этнически и культурно близких поздне-мезолитическим племенам, обитавшим в таёжной зоне Восточной Европы и Сибири. В период последующего ухудшения климата (рубеж III-II тысячелетий до н.э.) этими охотниками выработались те характерные черты культуры, которые прослеживаются у всех циркумполярных народов, потомков первых насельников Арктики. Во II-I тысячелетиях до н.э. в междуречье Оленька и Хатанги была выявлена культура охотников на дикого северного оленя (буолколлахская культура), уже характеризующаяся керамикой с вафельными узорами и трёхграными наконечниками стрел – по-видимому, аналогичная поздненеолитической культуре, обнаруженной в Якутии. Памятники этой культуры встречены также на реке Хета, выше посёлка Катырык (ручей Амакай). Буолколлахская культура восходит своими истоками к Нижней Лене и, предположительно, может отождествляться с проюкагирами.

Коренные жители Таймыра – нганасаны и донганасанские племена, самодийцы по происхождению, ранние насельники Таймырского края (до прихода с юга самодийских племён), обитавшие здесь. Их часто отождествляют с тау-нганасанами, память о которых сохранилась лишь в мифах; можно также предположить их потомками древних неолитических охотников, носителями элементов буолколлахской культуры. Потомки древнего населения Северной Сибири и самого северного тундрового населения Евразии ̶ неолитических охотников на дикого оленя – самый северный этнос Евразии. В его состав вошли различные по происхождению племенные группы (пясидская самоядь, кураки, тидирисы, тавги и другие).

Данные археологии показывают тесную связь первых жителей полуострова с населением бассейна Средней и Нижней Лены. Оттуда они проникли на Таймыр примерно 8 тыс. лет назад, подвергшись впоследствии влиянию пришедших на Таймыр с запада самодийцев. Эти первые обитатели Таймыра продолжили традиции своих предков, положивших начало культуре полярных охотников на дикого северного оленя и освоивших арктические тундры.

Можно предполагать, что в формировании современных нганасан участвовали три группы народов: самодийцы – переселенцы из Южной Сибири, юкагиры и группа древних (палеоазиатских) народов, входившая в состав циркумполярного населения Северной Азии. Окончательная консолидация нганасанов как особого этноса сложились на Таймыре во второй половине XXVII – начале XXVIII веков. В XVII веке, до прихода долган, по-видимому, населяли лесотундру и южную тундру Таймыра в пределах Северо-Сибирской низменности, где ежегодно проходили, а иногда оставались и на зимовку тысячные стада дикого оленя. До XVII века кочевые нганасанские племена населяли лесотундру и южную тундру. Здесь было достаточно леса и дров, бесчисленные озёра, реки и протоки, которые проходили, а иногда оставались здесь и на зимовку тысячные стада дикого оленя. Позднее, когда эту территорию заняли долганы, нганасаны сдвинулись к северу в открытые тундровые ландшафты бассейнов реки Пясина и озера Таймыр. Там располагались основные летние пастбища диких оленей, но условия жизни были гораздо суровее, чем в лесотундре. Здесь они оставались до прихода Советской власти.

Нганасан часто разделяют на две неравные по численности группы: авамские (западные) и вадеевские (восточные). В начале столетия вадеевские нганасаны кочевали на территории современного Хатангского района. Летом они собирались к юго-востоку от озера Таймыр, в частности, у озера Лабаз и других рыбных водоемов. Зимой отходили в покрытую лесом долину реки Хеты. Авамские нганасаны проводили тёплое время года в обширных тундрах между рекой Пясина и озером Таймыр, а зиму – у северной границы леса между озером Пясино и рекой Боганида. Среди них выделялись две группы: собственно авамские (пясинские), занимавшие бассейн реки Пясина, и таймырские, проводившие лето в бассейне реки Верхняя Таймыра, а зиму – в бассейнах рек Дудыпта и Боганида. В настоящее время авамская группа сосредоточилась в двух посёлках (точнее, на территории двух сельских администраций) – Усть-Авам (300 человек) и Волочанка (372 человека) Дудинского района, а вадеевская – в поселке Новая Хатангского района (76 человек). Последняя группа живёт в окружении другого народа (долганов) и, по принятому делению территории, попадает в долганский этнохозяйственный ареал. Численность этой группы, которая в конце прошлого века насчитывала около двухсот человек, постепенно сокращается. Постепенно через браки, устройство на работу и по другим причинам вадеевские нганасаны переселяются в Волочанку. Особенно интенсивно это движение происходило в 60-е годы прошлого века.

Кости северного оленя являются основными остеологическими находками на всех таймырских поселениях первобытного человека, начиная с наиболее древних из известных нам стоянок ̶ Тагенар VI, датированной радиоуглеродным методом как примерно 6 тыс. лет до настоящего времени. Об огромной роли промысла дикого оленя свидетельствуют массовые находки каменных орудий, предназначенных для охоты и обработки добычи. С этим же связано расположение крупных стоянок на традиционных путях дикого оленя. Около стоянки Абылаах I (XII век до нашей эры), расположенной на южном берегу реки Хета (12 км вверх от пос. Катырык), до сих пор происходит переправа одного из основных миграционных потоков оленя.

Дикий олень всегда занимал и до сих пор занимает в их жизни нганасан особое место. Охота на него считалась и считается самым благородным делом. Мясо дикого оленя, в отличие от любого другого, в том числе и мяса домашнего оленя, – единственной настоящей едой. В фольклоре нганасан все другие виды мяса фигурировали только как пища бедняков, стоящих на грани голода. Основными занятиями нганасан были охота на диких оленей, песца, оленеводство и рыболовство.

Нганасаны выделялись особым значением в их хозяйстве охоты на дикого северного оленя. Добывали диких оленей главным образом осенью путём коллективной охоты на речных переправах, закалывая их копьями с челноков. Также использовали ременные сети, в которые охотники загоняли диких оленей. Кроме того, летом и осенью нганасаны охотились на диких оленей пешком, в одиночку и небольшими группами. Наличие стад домашних оленей и охота на диких оленей, расположение кочевий в наиболее северных пределах полуострова, пользование самодельными орудиями труда и охоты позволяли им быть совершенно независимыми почти до конца XIX века.

Оленеводство у занятых промыслом дикого оленя нганасан до конца прошлого века было почти не развито. По рассказам старожил нганасанских семей, в недалёком прошлом семьи нганасан имели лишь по несколько домашних оленей. Но к середине XIX века нганасаны уже считались традиционными оленеводами. Оленеводство нганасан было типично самоедским, санным. По количеству оленей нганасаны были едва ли не самые богатые среди других народностей, населяющих Таймыр. Олени у нганасан служили исключительно средством передвижения, поэтому чрезвычайно ценились и оберегались. На лето нганасаны откочёвывали вглубь тундр полуострова Таймыр, к зиме возвращались к северной границе лесной растительности.

Почитание северных оленей как основы жизнеобеспечения и хозяйственного уклада, укоренившееся в сознании на протяжении столетий, сказывалось в отношении домашних оленей. При долгих переходах, особенно в непогоду, люди сами впрягались в нарты вместо животных. Вещей у них было немного, вся поклажа ограничивалась нюками (покрышками) для чума и «махавками» из птичьих перьев для загонной охоты на дикого оленя. Кочевали в лесотундре, поэтому и шесты для чума возить не требовалось. Домашние олени, которые использовались исключительно как средство передвижения, очень ценились и оберегались. Их убивали на мясо лишь в исключительных случаях во время голода.

Бережное отношение к домашним оленям в сочетании с относительно благоприятными условиями для жизни этноса, в целом во второй половине прошлого века способствовало росту домашнего оленеводства. В 1920-1930-е годы нганасаны были уже богатыми оленеводами. Если у их соседей долган хозяйства с пятьюдесятью оленями считались зажиточными, нганасаны рассматривали такое число оленей как минимум, необходимый для бедной семьи. Каждая взрослая девушка-нганасанка возила с собой не меньше чем одну-две нарты приданого. Приполярной переписью было учтено девять нганасанских хозяйств, державших более чем по тысяче оленей.

В таймырской тундре, где из-за застругов нельзя было проехать на лыжах, оленьи упряжки служили основным способом передвижения. Олени нганасан отличались от долганских. Более низкорослые и малосильные, они были значительно выносливее и могли быстро восстанавливать свои силы. Однако они были и более дикими, чем у долган, часто убегали, требовали много сил и труда пастухов. Потери оленей у нганасанов бывали очень велики. Так, в 1926 г. таймырские нганасаны забили для своих нужд 2009 оленей; в этот же год от болезней пало – 1955, 1243 оленей было затравлено волками и 1246 голов потеряно. Общий отход – 4594 оленей – более чем в два раза превысил количество забитых животных.

Техника у нганасан, можно сказать, была на более низком уровне. Все производства носили почти потребительский характер, обслуживая внутрихозяйственные нужды. Почти каждый в своём хозяйстве являлся одновременно и мастером по обработке кости, и кузнецом, хотя нередко выделялись наиболее способные в какой-либо одной отрасли, например, хорошие мастера по производству нарт, плетению маутов (арканов).

Для пошива меховой одежды и нюков для чумов и балков (домиков на полозьях) семье требуется ежегодно около 30 шкур оленя. Традиционную одежду шили из различных частей шкур оленей разных возрастов и разных сезонов года с различной высотой и крепостью меха. Верхняя мужская одежда цельнокроёная шилась мехом внутрь и мехом наружу. Внутренняя часть – без капюшона, мехом к телу – изготовляется из 2-3 шкур осеннего или зимнего оленя, наружная часть, с капюшоном ̶ из короткошёрстных шкур тёмных и светлых тонов. Чередование частей из тёмных и светлых шкурок на верхней одежде с чётко обозначенным на спине тёмным или светлым прямоугольником и двух-трёх орнаментированных полос ниже его ̶ характерная особенность одежды нганасан. Женская зимняя одежда ̶ того же вида, но с разрезом спереди, с небольшим воротником из меха белого песца, без капюшона, который заменяет двойная шапка с опушкой из длинного чёрного меха собаки. По подолу внутренняя и наружная части одежды также обшиваются опушкой из белого меха собаки. К верхней линии спинного прямоугольника прикрепляются длинные раскрашенные ремешки.

Зимой в сильные морозы поверх обычной одежды надевают ещё одну (сокуй) из толстого меха зимнего оленя шерстью наружу с капюшоном, имеющим спереди белый стоячий султан, по которому соседи безошибочно узнают нганасан. Погребальную или обрядовую одежду шили из цветных сукон. Для украшения праздничной одежды нганасаны использовали геометрический полосовой орнамент, сходный с ненецким, но более мелкий и выполненный не из меха, а из кожи. Назывался орнамент – «моли». Чаще всего нганасанские женщины вырезали орнамент от руки, без употребления каких-либо шаблонов и без предварительного вычерчивания. У нганасан довольно часто встречалась раскраска одежды.

Почитание Земли, Солнца, Луны, Огня, Воды, Дерева, важнейших промысловых и домашних (олень, собака) животных и их ипостасей под именем матерей, от которых зависят здоровье, промысел и сама жизнь людей и с которыми связана основная календарная и семейная обрядность, ̶ характерная черта традиционных верований нганасан. В них проявляются чрезвычайно архаичные черты представлений о природе и человеке, долгое время бытовавшие в относительно изолированных полярных коллективах. Они и сейчас сохраняются среди пожилых людей. Кормление огня и семейных культовых предметов ̶ обязательный ритуал.

В традиционном обществе нганасан почти в каждой кочевой группе был свой шаман, который отстаивал интересы своего рода перед сверхъестественными силами. Шаман как посредник между миром людей и миром духов был фигурой выдающейся. Он обладал хорошим голосом, знал фольклор своего народа, обладал феноменальной памятью, был наблюдательным. Главнейшие функции шамана были связаны с основными промыслами, обеспечением удачи в охоте и рыболовстве, шаман угадывал места и сроки охоты. Также важными функциями шамана были лечение больных, помощь при родах, предсказание будущего для членов рода, толкование снов.

В результате коллективизации и перевода на оседлость население нганасан оказалось сосредоточенным в посёлках, расположенных вдоль основного пути сообщения. Он проходил по рекам Дудыпта и Хета. При этом колхозы нганасан в ряде случаев были объединены с долганскими, и жители двух национальностей сделались односельчанами. Несмотря на это, оба этноса сохраняли свою самостоятельность и почти не смешивались. В настоящее время нганасаны проживают в посёлках Усть-Авам, Волочанка и Новая. Численность нганасан составляет около 800 человек. Сейчас нганасаны составляют немного меньше половины всего коренного населения этой территории, но исторически они преобладали на этих землях, и это – две трети всего этноса, потомки древнего населения Северной Сибири и самого северного тундрового населения Евразии ̶ неолитических охотников на дикого оленя.